Но тут же под него скользнула чья-то рука. И успела поймать.
Джон Кэбот смотрел прямо на нее. Прямо в глаза.
— Держитесь, — прошептал он.
Керри выпрямила спину.
— Спасибо.
Она свернула налево, чтобы предложить глинтвейн старшему брату Вандербильта, который стоял, закинув голову и любуясь стеклянным куполом наверху.
— Хант снова превзошел себя. Не могу представить, Джордж, сколько же ты потратил на все это из своей доли наследства. Меня до сих пор потрясает, что ты выбрал такое отдаленное место, что пришлось специально построить сюда железнодорожную ветку. И так близко к местному населению, которое, скажем прямо…
— Вообще-то, Фредерик, — перебил его Вандербильт, — местная публика кажется мне очень приятной. Они теплые и самодостаточные. А как они поют в церкви! И сами мастерят скрипки и банджо. И как они шутят!
Кэбот приподнял свой глинтвейн:
— За их интеллигентность.
Все обернулись к Кэботу, и он на секунду так и застыл с поднятой рукой.
Правый ус Вандербильта слегка приподнялся в полуусмешке.
— Кэбот изучает Западные Аппалачи. Управляющий в гостинице «Бэттери Парк» жаловался мне, что он допоздна стучит на своем ремингтоне, так что соседи жалуются на ночной шум.
— Да уж, меня не назовешь приятным постояльцем, — признался Кэбот. — Слава богу, что в Билтморе успели закончить комнаты для гостей раньше, чем меня выгнали на снег.
Эмили Слоан, находящаяся теперь под защитой всей своей семьи, тоже подала голос:
— А Джордж рассказывал вам про убийство, которое случилось здесь, у нас? Мы даже пытались сами его разгадать.
Одна из сестер Вандербильта сморщила нос.
— Господи, я и забыла. Мы же даже читали об этом в газетах — конечно, о нем писали из-за Джорджа и Билтмора. Этот несчастный Беркович. Даже при том что он был еврей, я не уверена, что это повод его убивать.
— Я совершенно убежден, — пробормотал Кэбот в свою чашку, — что это не повод.
— Я так понимаю, — заметил Фредерик Вандербильт, — что его, кажется, прислала