— Этот человек скрылся из виду, как я понимаю, буквально за минуты до того, как произошло нападение.

Кэбот подошел к правой дорожке.

— Ну, если это критерий, то можно точно так же подозревать и меня.

Эмили Слоан прижала мяч к груди, но не подходила к дорожке.

— Мистер Кэбот, никто вас не подозревает.

Кэбот взглянул на Керри, которая отошла наполнить бокал Вандербильта.

Грант метнул мяч по правой дорожке — так плохо, что Монкрифу пришлось подпрыгнуть, чтобы мяч не попал ему по ногам.

— Я полагаю, — сказал он, оборачиваясь, — все мы видим, что общего есть у всех подозреваемых, верно?

Грохот и звон мяча и падающих кеглей. Даже Монкриф не пошевелился.

— Ну что ж, — сказал Грант. — Если никто больше не хочет, то я скажу сам.

Эмили Слоан затопала каблучками по деревянному полу.

— Ну только не это, не начинайте сначала.

— Будем честны: мы все знаем о склонности определенных рас к преступности.

Вандербильт взял бокал портвейна, но лишь покачивал его в руке.

— Все ли мы это знаем?

— Все лучшие умы евгеники во всех университетах сходятся в этом. И Америка в настоящий момент возглавляет усилия по поддержанию учения о превосходстве рас.

Кэбот приподнял мяч, и на мгновение Керри показалось, что он сейчас швырнет его в Гранта. Но вместо этого он сунул его ему.

— Признаюсь, я изменил свое о вас мнение. Вы не просто глупый, надутый, невежественный человек. Вы смертельно невежественны.

Лебланк сделал несколько шагов вперед.