— Я не могу не предупредить.

— О чем?

— Отпусти ее.

— Нет.

— Отпусти ее.

— Никогда.

Бодуэн ответил молчаливым взглядом.

— Я учу Омода, и ей тоже смогу помочь.

— Уроки, которые ты ему даешь, опасны. Я же говорил: нельзя кормить соловья мясом, а собаку птичьим угощением.

— Опасны для кого?

— Для тебя. И для мальчишки, который должен понять, что нельзя жить половиной себя, нельзя загнать другого вглубь так, будто его нет. Он Морхольт. И Скальгерд.

— Они с Алекто еще дети. Им нужна помощь.

— Ты была не старше когда-то, когда все случилось. Они уже встретились, и это даст освобождение.

— Кто встретился? Алекто и Омод? Освобождение? О чем ты?

Бодуэн потянулся к розе, будто хотел коснуться, но в последний момент передумал и убрал пальцы.

— Если все, что ты можешь, это предупреждать и просить держаться подальше, то ты мне больше не нужен. Убирайся, — прошипела я. — Слышишь? Убирайся, — Схватив ближайшие розы, я выдернула их из земли и кинула в него.

Не долетев, стебли упали на дорожку черными росчерками.

Послышался приглушенный звук, и в розарий влетела тень. Двигалась она бесшумно, несмотря на огромный размах крыльев. Бодуэн не глядя поднял руку, останавливая ее, и сокол замер над его плечом, хлопая крыльями.

— Только Кирку ты и нужен. Больше никому нет до тебя дела, Бодуэн Скальгерд. Твои деяния изгладились из памяти людей, как и ты сам.

Он отвернулся и двинулся к выходу.