Наконец, она раскрыла глаза и сразу увидела отца.

— Милорд, — она села в постели, и он опустился рядом.

— Вот, это тебе, — отец смущенно подтолкнул к ней поднос с холодным пирогом и фруктами.

Алекто набросилась на снедь и смела все до крошки, жалея лишь, что среди угощений не было мяса.

— Как вы себя чувствуете? — Мать приблизилась и опустилась с другой стороны.

На лоб легли ее прохладные пальцы.

— Прекрасно.

Родители переглянулись.

— А что такое?

— Ты что-то… рычала в беспамятстве, — смущенно произнес отец.

— Ах да, посмотрите.

Алекто прикрыла глаза и сделала то, что подталкивал сделать зов крови. Очень скоро в соседних покоях застучали когти, и в дверь, чуть толкнув створку, скользнул вульпис.

Алекто наклонила голову, и зверек прыгнул к ней на постель. Она приподняла брови, и тот, схватив с подноса оставшуюся виноградину, положил ей на ладонь. Алекто щелкнула пальцами, и Хруст свернулся клубочком у нее на коленях — не сравнить с тем огрызавшимся на нее зверьком.

— Видели? — она радостно посмотрела на родителей.

Но если лицо отца было растерянным, то мать побледнела и встала.

— Что… что это? Как вы это сделали?

— Не знаю, просто поговорила с ним, — просияла Алекто. — Мысленно. Теперь мы снова ладим.

Постепенно улыбка стала таять, потому что родители снова переглянулись.

— Я сделала что-то не так? — растерялась Алекто. — Просто я теперь чувствую, что могу говорить с ним… с такими, как он, — она указала на вульписа. — Чувствую их.

— Нет, что вы. Все так, — принужденно улыбнулась мать.