Утром он привез меня на несколько объектов и рассказал, что эксклюзивно занимается продажами жилых комплексов. Реализация шла не так хорошо, потому что его друзья, которым он оказывал услугу, совсем не выделяли деньги на продвижение. Ризван предложил коллаборацию. Я особо не верил, что что-то выгорит, но посчитал, что ничего не потеряю, если все-таки попытаюсь и не стану закрываться.

Уже вечером я встречался в Москве с его партнером по имени Сурхо Мустафаевич. Он был чрезвычайно интеллигентным человеком, одетым с иголочки, с хорошим чувством юмора. Было очевидно, что он никогда не посещал семинаров по переговорам, но я сразу же понял, что столкнулся с одним из самых тяжелых оппонентов в переговорном процессе. Проговорили мы пару часов и ударили по рукам.

За месяц нам предстояло заново запаковать и вывести его объекты на рынок, а еще за полтора месяца мы должны были продать определенное количество квартир, которое позволило бы обеим сторонам понять, что партнерство имеет смысл. Мы договорились вести работу по схеме, в которой он должен был строить, а наша компания – продавать и продвигать.

Месяц мы отработали продуктивно и сделали все по имевшейся у нас методологии. Мы очень старались и создавали, как для себя. В Новый Уренгой специально для запуска продаж был командирован один из самых опытных сотрудников. Я приехал для ведения мероприятия, с которого мы планировали начать сотрудничество с риелторами. После него запускалось продвижение, и продажи должны были пойти.

Должны были, но не пошли. Мы сделали все, как всегда, нигде не сэкономили и не схалтурили, но сделок не было. Причем поначалу не было вообще. В завершение первого отчетного периода мы смогли что-то подпродать, но о выполнении плана даже не было и речи.

Наши отношения с застройщиком были под угрозой, и Сурхо Мустафаевич имел полное право разорвать с нами контракт. Мы этого не хотели. Во-первых, потому что хотелось все-таки добиться результата, и это было чем-то вроде дела чести. Во-вторых, в случае успеха этот проект для нас должен был получиться выгодным, а я дорожил любой прибылью компании.

Мы договорились с Сурхо Мустафаевичем на большой видеозвонок, где нам нужно было подвести итоги, а также договориться о том, как работать дальше. Он выслушал нас и, несмотря на отсутствие нужного результата, сказал, что не видит смысла в прекращении отношений. Он признавал, что мы делали все, что только возможно, и говорил, что в случае разрыва контракта ему пришлось бы делать то же самое. Мы договорились продолжать работу и ждать.