Ви не дал ей упасть. Подхватил, обвив руками, будто крепкими веревками, и осел на доски сцены вместе с Этель. Он усадил ее между своих коленей и прижался ко лбу девушки своим.

– Скажи это еще раз, – попросил он, щекоча дыханием дрожащие губы.

«Не могу! Не могу! Не могу!» – билось в агонии нутро. Этель тошнило от одной мысли, что ее обнимает мертвец.

– Я люблю тебя, – слова со всхлипом вырвались наружу.

Этель зажала рот ладонями, ощущая, как трещит по швам ее план. Она мысленно извинялась перед Дареном, искренне надеясь, что он не станет дожидаться, когда все окончательно рухнет, а сбежит.

– Почему ты плачешь? – Ви, который еще мгновение назад млел от подаренной надежды, напрягся и крепко стиснул запястья Этель. Он отнял ладони девушки от ее лица и заставил заглянуть себе в глаза.

– Мне страшно любить тебя, – в этих словах – ни капли лжи.

– Потому что я чудовище?

«Потому что любить тебя – значит потерять. Ты несчастен, но я хочу сделать тебя свободным. Я верну тебя домой», – прозвучало в голове Этель, но она не позволила этим словам сорваться с губ. Ви сразу поймет, ради чего Этель пришла. Не ради любви, не ради того, чтобы вместе сломать границу между мирами «во имя справедливости», а чтобы спасти Ви от самого себя.

Ему не понравится правда. Поэтому стоит как можно скорее придумать убедительную ложь.

– Я боюсь, что ты забудешь обо мне, вкусив свободу. Боюсь, что во мне ты видишь лишь способ обрести плоть и кровь и выбраться из заточения. Но какая я нужна тебе? Я – Этель или я – Зрячая?

Маска серьезности на лице Ви вдруг треснула, и Этель показалось, что в его глазах задрожали слезы. Однако быстрее, чем она успела разглядеть искреннюю боль, дрожащую в чистом золоте, Ви притянул Этель к себе. Он зарылся пальцами в ее волосы, а щекой прижался к шее девушки.

– Не смей даже думать, будто мне на тебя плевать, – выпалил он, крепче притягивая к себе. Он будто силился вдавить Этель в свое тело, чтобы стать с ней единым целым. – Не смей считать, что, подарив мне половину своей жизни, ничего не получишь, ведь взамен я подарю тебе целую – свою. Я буду жить ради тебя, Этель, и, если потребуется, ради тебя умру.

Она никогда не слышала ничего подобного. Ни одно признание в чувствах, какие она получала еще до аварии, не могли сравниться с тем, что сказал Ви. Этель безоговорочно верила каждому его слову. Она знала, что если примет чувства Ви, он больше никогда ее не покинет. До самой смерти.

Это льстило. Будоражило. Пугало.

Никто и никогда не полюбит Этель так, как это сделал вековой призрак, для которого она стала единственным солнцем. Светом, который Ви уже не надеялся увидеть.