На этом этапе шесть характеристик популизма помогут нам отличить его от смежных понятий. Демагогия, пейоративное понятие, подразумевающее обращение к низменному «внутреннему чутью» простых людей, часто становится инструментом популизма, но не отражает все шесть свойств[628]. Похожим образом популизм может использовать риторику, направленную против элит, однако не все использующие ее акторы являются популистами, а только те, которые прибегают к описанной выше цепочке рассуждений. Кроме того, несмотря на то, что современные популисты активно представляют политический истеблишмент главной причиной социального, политического и экономического кризисов[629], ключевой целью их антиэлитарной повестки является отключение системы сдержек и противовесов. Иначе говоря, они пытаются обойти такие препятствия, как легитимная оппозиция или конституция, которые могли бы ограничить продвижение интересов правящей политической элиты (замаскированных под общее благо). Наконец, все успешные популисты, заполучившие достаточно власти для реконструкции институтов, практикуют некоторые аспекты харизматического и плебисцитарного управления, такие как установление прямой связи между лидером и управляемыми им людьми, которое воплощается в создании новой системы подчинения[630]. Однако харизма и плебисцитарное лидерство в веберианском смысле включают в себя еще один элемент, а именно возможность бросить ему вызов, которая подразумевает, что правитель участвует в соревновании, где превосходит своих соперников, а люди «свободно ‹…› снимают его [с должности] в том случае, если потеря харизмы и отсутствие ее подтверждения вызывают утрату подлинной легитимности»[631]. Конечно же, в патрональных автократиях популизм работает совсем не так: в них верховный патрон последовательно укрепляет свою неограниченную власть, в то время как оппозиция объявляется нелегитимной.

Из вышесказанного уже становится понятно, как в таких режимах принимаются государственные решения, то есть какую структуру институтов легитимирует этот нарратив. Верховный патрон как популистский лидер монополизирует право интерпретировать общее благо, вследствие чего получает наивысшие полномочия при принятии государственных решений, то есть может единолично решать, как использовать политическую власть. Таким образом, он учреждает неопатримониальное или неосултанистское государство [♦ 2.4.2]. Другими словами, популизм легитимирует патримониализацию формальных демократических институтов [♦ 4.4.1.3]: