В-четвертых, если популист является легитимным представителем народа, то, по словам Орбана, он, по сути, «обладает способностью определять национальный интерес без необходимости вступать в постоянные дискуссии об этом, то есть он сам представляет национальный интерес абсолютно естественным образом»[618]. Так, в популистском нарративе система институтов публичного обсуждения теряет свою функциональность, поскольку формирование публичного мнения и его трансляция снизу вверх становятся излишними, ведь популист действительно знает, чего хотят люди. Более того, популисты резко критикуют институты публичного обсуждения как коррумпированные и контролируемые влиятельными кругами («теневое правительство», «элиты» и т. д.), создавая тем самым подтекст для их реформирования по своему усмотрению. Другими словами, популист утверждает, что между ним и народом существует прямая связь, что он лично знает волю народа и представляет национальные интересы, как выразился Орбан, «абсолютно естественным образом», именно поэтому он стремится освободить политическую арену от всех посреднических институтов и процедур[619]. Путинский идеолог Владислав Сурков, придумавший понятие «суверенная демократия», также затрагивает этот аспект, утверждая, что в России есть «глубинный народ, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия», который Путин понимает и включает в центральную политическую повестку. Как пишет Сурков, «умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно – уникальное и главное достоинство государства Путина. ‹…› В новой системе все институты подчинены основной задаче – доверительному общению и взаимодействию верховного правителя с гражданами. Различные ветви власти сходятся к личности лидера, считаясь ценностью не сами по себе, а лишь в той степени, в какой обеспечивают с ним связь. ‹…› По существу же общество доверяет только первому лицу» (выделено нами. – Б. М., Б. М.)[620].

Выше мы обозначили, какие выводы можно сделать из популистской аргументации. Тем не менее, поскольку «популизм» – это фундаментально оспариваемый концепт, необходимо прояснить, в каком значении мы его употребляем. Мы посвятим этому часть Главы 6, где, рассмотрев подробнее понятие «идеологии», мы также дадим довольно новаторское определение популизма, опирающееся на введенный нами понятийный вокабуляр [♦ 6.4.3]. Однако чтобы продемонстрировать, какие вызовы популизм бросает конституционалистской риторике, на этом этапе достаточно представить его в виде следующей цепочки рассуждений (каждое из которых отражает одну из характеристик популизма):