– Он ценит мой ум и идеи, всегда готов их выслушать и поделиться со мной собственными мыслями. Мы общаемся и веселимся, проводим время вместе, и только и делаем, что наслаждаемся обществом друг друга. Такое встретишь довольно редко, не так ли?

Крошечная улыбка Фрэнсис меркнет, и я собираюсь добить ее. Она сделала некоторые предположения обо мне, но я также высказалась и о ней, наслушавшись, как они бесконечно язвят обо всех и обо всем, при этом скромно хвастаясь своим богатством, положением и даже детьми и внуками.

– К сожалению, некоторые пары устают друг от друга через некоторое время, или женщины переходят в категорию «видно, но не слышно».

Я печально качаю головой, изображая неверие, что кто-то согласится на такую ничтожную жизнь.

– Я, конечно, не променяла бы ни свое образование, ни прямолинейность, ни интерес Колтона ко мне, чтобы сидеть, как старая тетка, которая самоутверждается только за счет унижения других. Это было бы так неприятно, сплошная трата времени.

Мэри мечется, пытаясь сгладить острые углы.

– О, Эль, дорогая, давайте не будем устраивать сцен. Конечно, Колтон ценит американскую открытость, но мы предпочитаем меньше прямолинейности…

Ущерб нанесен.

Ее подруги насмехаются надо мной, и Мэри выглядит сильно разочарованной, когда осознает это. Мне не спасти этот чай или потенциальную связь с Мэри. Если я убила все шансы Колтона, то могу эффектно убраться отсюда.

Я обращаюсь к Маргарет, женщине, которая думает, что мой единственный подкупающий навык – минет.

– И да, Колтону и правда нравится мой рот. – Хлоп-хлоп ресницами. Я напоминаю им о ехидном комментарии Маргарет, вклинившейся в разговор. – Нет ничего стыдного в том, чтобы иметь счастливую, здоровую сексуальную жизнь.

О-о, резкое шипение, когда я осмеливаюсь произнести слово «секс» над стоящими на белой скатерти чашечками чая достаточно громко, чтобы привлечь внимание соседних столов. Плевать, я в ударе.

Я снимаю салфетку с колен, вытираю уголки рта, вздернув бровь, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

– Прошу прощения. Думаю, я найду более подходящую компанию. В местном многообещающем пабе.

Я поворачиваюсь к Мэри, испытывая последнюю каплю сожаления. Она сидит, точно аршин проглотила, с леденящим взглядом, совсем не так, как вчера, когда она увядала посреди боя Эдвина и Колтона. Не знаю, какой тип «воспитания» или «дрессировки» заставил ее стать такой, какая она есть. И да, я прекрасно понимаю, что говорю о ней как о собаке, а не о человеке. Но мне совершенно не интересно становиться такой, как она. И, к счастью, Колтон не хочет, чтобы я такой стала.