Они уже говорят обо мне, когда я ухожу.

– Ну, я никогда…

– Эта маленькая выскочка…

– Чего вы ожидали…

Я собираю всю волю в кулак, чтобы не обернуться. В этом нет смысла. Я не в силах изменить их взгляд на мир, изменить их ценности.

На улице светит солнце, не обращая никакого внимания на бурю, развернувшуюся посреди моего дня.

Все то, что начиналось на высокой ноте, – работа с Колтоном и надежда на то, что я смогу сгладить шероховатости с его семьей, – сорвалось, как фальшивая нота, спетая слишком громко.

Оливер предлагает отвезти меня обратно в отель, но сейчас мне хочется пройтись, потому что так я смогу утихомирить свой гнев.

Через несколько кварталов гнев остывает, превращаясь в разочарование.

В каком-то смысле я была взволнована, хотя Колтон предупреждал меня. Я хотела подружиться с Мэри. Но у меня не было шанса.

Преднамеренно или нет, она пригласила меня на шоу уродов – взгляните на глупую американку, – чтобы выставить меня на суд и потеху своих подруг. Я настроилась быть главным экспонатом и сидеть там, как мышка, пока они будут тыкать в меня пальцем, насмехаться и оскорблять меня.

Она вела себя как соучастница, пока они обсуждали отъезд Колтона из Великобритании, и то, что он не помогал семейному бизнесу, и пока они постоянно осуждали его за отсутствие каких-то качеств.

Как можно из всех людей придираться именно к Колтону? Конечно, он не идеален. Никто не идеален. Но у него совсем нет тех недостатков, о которых они судачили. Но молчание Мэри подразумевало согласие.

И хотя это сводит меня с ума, по большей части мне… грустно. Я понимаю, почему он потратил так много времени, пытаясь самоутвердиться, но с самого начала был настроен на провал этой миссии. Он запасной. Страшно подумать, что они видят его именно таким, особенно после встречи с Эдди, но вчерашний и сегодняшний дни убедили меня в отношении Колтона настолько сильно, что я и представить себе не могла.

Я оказываюсь на участке дороги, вдоль которой выстроились дома с плоскими фасадами, садовые окна находятся так близко к тротуару, что я почти могу до них дотронуться. Постепенно жилые дома сменяются маленькими компаниями, витринам с потертыми надписями и вывесками, которые зазывают зайти. За шоколадом, пивом или сувенирами. Я понимаю, что подхожу к отелю и подумываю полежать в огромной мраморной ванне, чтобы смыть ощущение слизи на моей коже от этого чая.

Впереди я вижу пушистые волосы, которые кажутся знакомыми, хотя, возможно, мне просто показалось.

– Лиззи! Лиззи!

На мой крик поворачиваются несколько голов, и одна из них именно та, о которой я думаю. Но Лиззи выглядит так, будто ей хочется избежать разговора со мной. Еще одна из семьи Колтона, кто, кажется, не любит меня. Хотя я думала, что мы с Лиззи поладили.