«Что-то я этого не заметил, — возразил только теперь Калугин ядовитому Антипычу. — Хлеб не взяли? Знали, наверное: незаконное придется возвращать. Они не только не поворачиваются, а ненавидят меня как своего врага, смотрят как на чужого, как на пришельца…»

Это особенно угнетало Калугина — не нашел он подхода к людям, не с того, наверное, начал. А с чего надо было начинать — никто ведь не подсказал? А может, и мутят народ всего пять-десять человек из бывших? Такие как Федотов, Левушкин, Хмырев — какая им радость от его прихода: поснимал с должностей. Да и не снимать нельзя было.

Помнится, в первый же день после избрания пошел Калугин осматривать хозяйство. Полуразвалившиеся сараи вместо ферм и везде завы, замы. Даже в курятнике с разодранной крышей числился заведующий. Подошел Калугин к этой «ферме», увидел: несколько кур бродят, в пыли купаются. Хотел заглянуть вовнутрь, не успел: выбежал навстречу петух, загородил дорогу. Растопырив крылья и изогнув шею, он смотрел на нового председателя красным сердитым глазом, готовый в любую минуту броситься в атаку. Петух старый — это было видно по черному крючковатому, как у беркута, клюву и по «шпорам» — огромным, похожим на волчьи клыки. Калугин невольно отступил перед грозной птицей. Из-за угла появился мужчина — широколицый и с глазами, налитыми кровью, как у петуха: то ли спал, то ли пьяный. Калугин спросил у него, что это за сарай. Тот посмотрел на хилое сооружение, словно только теперь увидел, медленно сказал:

— Хверма. — И добавил: — Куриная.

— А вы кто?

— Хмырев я, заведующий хвермой.

Потревоженный Хмырев не скрывал своей неприязни к председателю, предчувствуя что-то недоброе.

— Сколько же вас на ферме, человек десять, наверно?

— Зачем? Семь всего.

— А поголовье?

— Штук тридцать будет, — оглянулся Хмырев по сторонам, словно хотел тут же пересчитать поголовье.

— М-да… ну, вот что, Хмырев. Во-он, видишь, женщины в поле работают? Что они делают?

— Не знаешь, што ль? Сено убирают.

— Ну вот иди и ты к ним… работать.

— А хверма?

— Такую ферму мы пока ликвидируем. Со временем создадим настоящую, тогда и…

— Не круто ли берешь, председатель? Это не завод. Без правления не имеешь права…

— Ладно, правлению я сам объясню.

Конечно, Хмырев в тот день в поле не пошел. А злобу на председателя носит, наверное, и до сих пор.

А когда Калугин познакомился с обстановкой получше, он пригласил к себе всех «штатных» работников. Их набралось немало. Одних заместителей председателя было три. Калугин освободил всех замов от их «обязанностей». Объяснил мужчинам: «Давайте будем работать».