– Ну и да! – с вызовом ответила она на машинально заданный им вопрос. – А что мне теперь, в мумию превратиться, как некоторые? Ты можешь вот так вот жить, а я не могу. И не буду!

– Где же ты весь этот улучшайзинг сделала? – пожал он плечами. – Вроде все закрыто.

– Где надо, там и сделала! Не все свихнулись от обычного гриппа. А я хочу выглядеть по-человечески. Жить, любить!

Это заявление, сделанное явно в пику ему, разозлило Романа.

– Много ты налюбила, – процедил он.

– Уж побольше, чем ты!

Ночью она пришла к нему в кабинет – впервые после своего возвращения от неудавшегося возлюбленного. Роман во сне почувствовал рядом с собою ее тело, до сих пор совершенное. И ее губы на своих губах.

Ее ласки становились все более страстными. Он несколько минут лежал неподвижно, потом сказал:

– Кончено, Ира. Не вернется. Пандемия пройдет – разменяем квартиру. И забудь о моем существовании, по-человечески тебя прошу.

– Витя и то честнее со мной был. – Она усмехнулась в темноте. – А ты – то жалеешь, то надоела, то опять. По-человечески… Как с собакой на самом деле. Тряпка!

Ее слова привели Романа в такое бешенство, что он вскочил, чуть не столкнув ее с дивана, и хлопнул дверью, выходя из кабинета. Оказывается, Ира ожидала от него удара в глаз! Ярость клокотала в нем.

На следующий день они не виделись, хотя оба не выходили из квартиры. Еще через день Роман услышал, как Ира кашляет в коридоре. Ночью у него поднялась температура, сразу за сорок. К утру он стал задыхаться. «Скорая», которую успел вызвать, приехала через несколько часов. Как его вели к лифту и потом к машине, Роман помнил уже смутно. Как привезли в больницу, сразу в реанимацию, не помнил совсем.

И вот он выжил. Но считать это жизнью не мог.

Глава 28

Глава 28

Она сидела на лавочке под кустом отцветающей сирени и выговаривала сидящему рядом с нею мальчишке лет десяти:

– Спрашивать совсем не стыдно! Странно, что ты этого не понимаешь.

Мальчишка расстроенно шмыгал носом, бросая на нее виноватые взгляды. Глаза у него были невероятной синевы – Роман не мог вспомнить, у кого видел такие.

Он так обрадовался, что показалось, ветер ударил ему в лицо и чуть не сбил с ног. Хотя никакого ветра не было, июньский день был тих и ясен. Он остановился в растерянности. Его тень упала на тетрадку, лежащую у нее на коленях. Она подняла глаза и произнесла с такой радостью, от которой его растерянность тут же улетучилась:

– Ой, Роман Николаевич! Вы хорошо себя чувствуете!