С. С. Чем, по-вашему, Светланов отличался от других дирижеров?
В. Г. Меня его музыка доводила до того, что я чувствовал: всё, больше терпеть не могу, взорвусь или заплачу. Какой темперамент, какая сила! И этот взмах руками и затем – такой удар…
С. С. Особенно в конце, когда он делал эти долгие-предолгие кульминации, казалось, что взорвется потолок в зале.
В. Г. А как читалась его спина! Можно было угадать – и я угадывал! – что он просил сделать: здесь вот так, здесь так, здесь этак. Казалось, он сейчас слетит с этого возвышения…
С. С. С подиума.
В. Г. Да, его спина разговаривала! Всего Малера его я прослушал, и я понял, что это такое. После одного из концертов я написал:
Ну что там говорить, Светланов – это… А однажды он со сцены прочитал мое стихотворение, ему посвященное. Я сидел в зале консерватории, слушал, как Светланов дирижирует Симфонию № 6 Чайковского, а потом попросил передать ему листок со стихами. Он взял эту бумажку, остановил аплодирующую публику и сказал: “Я вам сейчас прочитаю стихи, они мне понравились”. И прочитал лучше, чем я.
С. С. Почитайте, пожалуйста, это стихотворение.
В. Г.
Что такое музыка, поди пойми… Вот сейчас открывали памятник Белле Ахмадулиной…
С. С. Я хотела вас попросить прочитать стихи, ей посвященные. В этих стихах много музыки – так же, как и в поэзии Беллы Ахатовны.
В. Г. У стихов Беллы Ахатовны особое звучание. Вот она начинает читать со своими особыми придыханиями – и слышишь в ее стихах своеобразную, очень непростую музыку, которая страшно привлекает. И мои стихи для нее начинаются с музыки.
С. С. Вопрос к вам как к актеру. При подготовке к той или иной роли важно слушать музыку?
В. Г. Конечно, иногда звук помогает больше, чем слово. Его надо сохранить. Я помню, когда мы снимались у Сашеньки Орлова в “Тайне Эдвина Друда”, по диккенсовскому роману неоконченному, Сашка принес Брамса. Вот откуда моя любовь к Брамсу, к Третьей симфонии. Сейчас ее очень часто используют, но она такая точная, в ней столько всего, и она очень помогла мне играть. (
С. С. А каким образом композитор Гендель возник в ваших стихах?
В. Г. Была картинка у Никаса Сафронова – Гендель и Модильяни. Там в одном углу лицо Генделя, в другом Модильяни.
С. С. Но у вас, вероятно, уже были какие-то ассоциации и с музыкой Генделя?