С. С. И героиню почему-то зовут Ева, как вашу дочь.
Д. Р. Да, я знала всегда, даже в шестнадцать лет, что у меня будет дочь и что я назову ее Евой. Такая вот привязанность к имени. Я вообще в своих привязанностях серьезный и довольно тяжелый человек.
С. С. Я совсем не люблю вопрос “над чем вы сейчас работаете?”.
Д. Р. А я с удовольствием на него отвечу. Сейчас я слушаю, как это ни смешно, пение русской канарейки.
С. С. Потому что следующий роман называется “Русская канарейка”.
Д. Р. Да, и это действительно завораживающе.
С. С. Вы просто включаете пение птиц?
Д. Р. Да, у меня есть диски. Я должна каким-то образом на бумаге передать пение канарейки, а это загадочная вещь. На Востоке для того, чтобы канарейка пела еще выразительнее, ей выкалывают глаза кусочком раскаленной проволоки. Я никогда бы этого не узнала, если бы не погрузилась в изучение этой отдельной великой вселенной. Это будет огромный роман, многопалубный, что называется, разливанный. Я о нем уже так много говорила, что даже мой муж не выдержал: “Помолчала бы ты, хотя бы из суеверия”. Так что пока не буду о нем, однако надеюсь, что через определенное количество времени приеду сюда с этим романом. Если будет на то воля, так сказать, провидения.
С. С. Кстати, вы вообще – человек суеверный?
Д. Р. Ну я же нормальная женщина, конечно, суеверная. Вспомните все музыкальные суеверия. Вы не клали домашнюю тапку на рояль, когда шли на экзамен?
С. С. Нет, этого не было. Это, видимо, какое-то неармянское музыкальное суеверие.
Д. Р. Ташкентское.
С. С. А мы садились на ноты. Если ты вдруг их уронил, то, где бы они ни упали, нужно на них сесть. Это суеверие, которое потом перешло в театральный институт.
Д. Р. Сейчас уже трудно сесть на пол: потом подниматься долго, мучительно, сначала вставая на карачки…
С. С. А супруг мой до сих пор садится, где бы ноты ни упали.
Д. Р. Правильно, потому что это его профессия.
С. С. Лев Толстой говорил: “Люблю музыку больше всех других искусств”. Петр Ильич Чайковский сравнивал Афанасия Фета с Бетховеном. Сегодня благодаря Дине Рубиной мы убедились, что связь литературы и музыки – особый союз.
Спасибо огромное, Дина, за то, что были моей гостьей. Мне лишь остается молить Всевышнего, чтобы музыкальные произведения продолжали вдохновлять вас на создание сочинений литературных.
Д. Р. Спасибо, дорогая, за эти слова.