С. С. В рассказе “Уроки музыки” вы пишете: “Мне велено было играть. Я заиграла Шестую сонату Бетховена… и, по-видимому, от страха сыграла ее неплохо. Дама с шопеновским профилем подтвердила, что «девочка музыкальна», и участь моя, несчастная моя участь, была решена”. В этом отрывке слышится как будто легкая неприязнь к Бетховену…

Д. Р. Не помню, где я читала недавно, что некий литературный герой отрицает Бетховена за какую-то явную напористость музыкальной фразы и предпочитает Моцарта. Когда надо выбирать, кого слушать, Бетховена или Моцарта, я почему-то всегда склоняюсь к Моцарту или Баху. По-видимому, что-то во внутренней структуре их музыки меня больше успокаивает.

С. С. Как вы считаете, нужно ли учить музыке с детства? Ведь неизвестно, как потом сложится карьера.

Д. Р. Музыке нужно учить обязательно. Сложится карьера – не сложится, при чем тут она? Не все же население земли должно профессионально заниматься музыкой. Но даже если человек не станет профессиональным музыкантом, ясно, что он будет более глубок – у него разовьется еще одна область чувств, где он, возможно, в тяжелые моменты сможет скрыться и спастись.

С. С. А есть ли в музыке то, чего нет в литературе, на ваш взгляд?

Д. Р. Я могу прослезиться от какого-то сильного литературного произведения, а могу просто долго думать над ним, но, когда прихожу на концерт, у меня всегда одна и та же реакция. Первые же звуки музыки вышибают слезы, не важно, что исполняется. Что-то происходит с душой. По-видимому, на каких-то ее тонких уровнях музыка для меня значит гораздо больше. Может быть, потому, что слова, как ни самонадеянно это звучит, мне подвластны, а музыка – нет, в этой сфере я не достигла того, чего хотела бы достичь. Возможно, это скорбь по упущенным возможностям или, скажем так, биографическая тоска. Не знаю, как это объяснить. Но я так чувствую.

Мой муж художник и дочь-археолог – большие меломаны. Когда они, сидя на заднем сиденье машины, подробно выясняют, что там у Малера и как, я только плечами пожимаю, потому что мне интересны другие вещи. Так вот, мой муж, который обожает Баха, считает, что в Бахе заключено всё. Что это уже какие-то вселенские дела. Даже не музыкальные – вселенские. Философские.

С. С. Представила сейчас, как ваш муж Борис и дочка Ева обсуждают Малера, а вам, наверное, хочется врубить джаз. Где же у вас это было? Про Евку, Рюрика, джазовый ансамбль?

Д. Р. В таком стареньком-стареньком рассказе, написанном в возрасте, по-моему, шестнадцати или семнадцати лет. Назывался он “По субботам” и был опубликован в журнале “Юность”.