Исчезла его самодовольная улыбка. Его очевидная убежденность, что и на этот раз все закончится в его пользу. Ведь так было всегда. Что бы это ни было, он выходил из поединка победителем.

От этого теперь ничего не осталось, и, словно у ребенка-переростка, которому впервые не дали сладости на выходных, в его глазах засветилось разочарование.

Разочарование, которое, вместе с тем, как пламя касалось нижней части его трусов, превратилось в неуверенность.

– Ты не осмелишься, – сказал он, покачав головой. – Ты никогда…

– Это ты убил Хеска? – перебила она, пока огонь расползался по ткани трусов в белую и красную полоску. – Потому что он вышел на твой след. – Огонь сначала образовал небольшое коричневое пятно, а затем пошел дальше по все более широкому кругу.

– Дуня, черт возьми! – закричал Фарид. – Мы так не договаривались!

– Что, горит? – Слейзнер повернулся к Фариду. – Она зажгла? – В его глазах наконец отразилась тревога. – Что? Ты это сделала? Ты зажгла? – Тревога, которая вскоре переросла в ужас.

– Это ты убил Хеска? – спросила она, пока пламя распространялось по трусам. – А? Ну, отвечай! Это ты заказал убийство Цяна?

Как будто боль внезапно перешла от нуля к сотне. Слейзнер заорал.

– О’кей, я признаюсь! – кричал он между прерывистыми вдохами. – Только потушите, я признаюсь.

– В чем ты признаешься? – спросила она, когда вонь от жженых волос и кожи распространилась по кухне.

– Во всем, – прорычал он с капавшими из носа соплями. – Клянусь! Признаюсь во всем!

54

54

Не без некоторой грусти Мортен Хейнесен выдвинул ящик письменного стола. В обычный рабочий день он, вероятно, делал это раз пятнадцать, доставая ручку или еще что-нибудь. Это означало, что он, должно быть, выдвигал его более пятидесяти тысяч раз за двенадцать лет работы следователем. Пятьдесят тысяч раз, не задумываясь. На этот раз все было по-другому.

Блокноты занимали большую часть пространства, и их он хотел сохранить, поэтому положил в коробку для переезда, стоявшую посреди стола. То же самое с работающими ручками и наручными часами, которыми он перестал пользоваться после перехода на мобильную связь. Коллекцию ароматизированных ластиков, представлявших собой фигурки персонажей из «Звездных войн», которые он получил в подарок от Франка, он тоже не мог выбросить. Но остальное отправилось в мусорное ведро. Даже просроченные батарейки, которые, по-хорошему, должны были быть отсортированы и выброшены отдельно.

Но времени у него не было.

Боль и такое чувство, что он как будто выбрасывает часть себя, не имели значения. Ему приходилось действовать быстро. Не потому, что его уволили или потому, что он должен был повиноваться какому-то приказу сверху. Нет, все это он делал только ради себя. Чтобы решиться пойти до конца и быть готовым к последствиям. Понять, что назад дороги нет.