Меня это расстраивало. Если уж Бьёрн не успевал уворачиваться, то что же можно было ожидать от меня? Моя поврежденная нога уже никогда не станет прежней. Я припадал на нее, когда прыгал, и прихрамывал. Хальвар похлопал меня по колену и сказал, чтобы я не огорчался. Не все люди одинаково дерутся, и они обязательно найдут подходящее оружие и место в войске для меня. Аслак ведь по-прежнему участвовал в боях, хотя у него была лишь одна рука. Историю, как он потерял руку, все знали, ни для кого она не была секретом. Это произошло девять лет назад, как рассказывал Хальвар. В бухте Хьёрунгаваг.

Припоминаю, что голоса в доме стихли, как только Хальвар произнес название бухты. Был вечер, Бьёрн только что вернулся с учений, один глаз у него был подбит, а руки так устали, что тряслись, когда он поднял свою кружку. Но и он заметил, что атмосфера стала гнетущей, как только было произнесено всего лишь одно слово. Хьёрунгаваг… Хальвар, сидевший на скамье возле моих ног, вышел на середину земляного пола и приложил одну руку ко лбу, как будто его терзали воспоминания. В тот вечер я узнал, что Хальвар был скальдом, и вот пришло время пересказать историю о той битве на севере, в бухте Хьёрунгаваг.

Хальвар поднял из очага горящую палку и указал ею на нас, сидевших там.

– Вы помните Сигвальди? – поинтересовался он, и мужчины закивали в ответ. Все началось с Сигвальди ярла, предыдущего хёвдинга Йомсборга, произнес Хальвар и похлопал себя по животу. Сигвальди любил выпить и подраться, и, когда Свейн Вилобородый справлял тризну по хёвдингу Сконе, Струтхаральду, Сигвальди напился и поклялся, что не пройдет и трех лет, как он поведет йомсвикингов против Норвегии и лишит власти трёнделагского ярла Хакона. В полумраке на скамьях мужчины качали своими бородатыми головами, а Йостейн Карлик пробормотал, что так говорил не только Сигвальди, но и крепкое пиво, выпитое им. Хальвар согласился, слова Йостейна были чистейшей правдой, многие давали клятвенные обещания на пирах. Но больше всех усердствовал Вагн, который всегда старался обойти Сигвальди. Он забрался на стол и поклялся, что убьет Торкеля Лейра, с которым у него была какая-то договоренность, и ляжет с его дочерью в постель.

– Вагн тогда был молод, – произнес Хальвар и, извиняясь, посмотрел на нас с Бьёрном. – Молодые люди не всегда ведут себя разумно.

Я заметил, что эти слова не понравились брату. Он фыркнул, придвинулся к стенке и сел, скрестив свои уставшие руки. Я хотел спросить, что случилось, но тут Хальвар повысил голос. Он размахивал тлеющей палкой и пристально вглядывался вокруг себя широко открытыми глазами. Шестьдесят судов с людьми Свейна Вилобородого на борту и столько же из Йомсборга; они пересекли море и добрались до западного побережья Норвегии. Но верным Хакону ярлу людям удалось зажечь опознавательные пирамиды из камней и предупредить его. Хакон собрал такой большой флот, что, если бы корабли выстроились друг за другом, не было бы видно, где они заканчиваются. Кого же было брать с собой Хакону ярлу, если не своего сына Эйрика ярла, ведь, как говорили, он обладал нечеловеческой силой? Перед битвой Эйрик принес в жертву своего брата, а отец послал раба Карка, чтобы тот держал нож. Кровью мальчика они полили камень с рунами, а затем вызвали валькирию Тургерду Хольгебрюд. Этот обряд и позволил жителям Трёнделага выиграть ту битву. Хальвар провел тлеющей палкой под потолочными балками.