Я никогда не думал, что йомсвикинги принимали участие в таком количестве дел, практически став отдельной нацией, с которой стоило считаться, нацией свободных людей. Я попытался поговорить об этом с Бьёрном, когда он вернулся вечером, но казалось, что мыслями он был где-то далеко; брат поел и лег на свою койку. Случалось, что он мог часами так лежать, уставившись в потолок или на дверь. Казалось, что он оглох, потому что он не отвечал ни мне, ни кому-либо еще.

Я больше не занимался развозкой – лишь первые двадцать дней в Йомсборге. Уже когда я лежал раненый, Хальвар рассказал Вагну и Аслаку, что я корабел. Только потому, что моей руке нужен был отдых, они отправили меня развозить лук людям. Так я и познакомился с этим маленьким городом. Но спустя три недели Аслак взял меня в гавань на борт одного из боевых кораблей. Он показал на щель в корпусе, практически на том же месте, что и у Олава на драккаре в тот раз на острове Росс.

– Её надо заделать, – сказал он. – А развозить лук будут теперь другие. – Потом мы снова поднялись на палубу, и Аслак показал рукой на бухту: – Ты должен понимать, что Йомсборг – это не земля и песок. Если случится так, что нам придется покинуть это место, Йомсборг не исчезнет. Эти корабли, они – наша крепость. Они – это Йомсборг.

Я ответил, что понял. Потому что действительно это осознал. Я всегда свободно перемещался по морю. А вот на суше меня схватили, превратили в раба, охотились за мной. Аслак положил свою руку мне на плечо, прежде чем пощупать бицепсы. Молча кивнул сам себе и перевел взгляд на мою правую ногу. Затем резко повернулся ко мне спиной, оставшись смотреть на воду.

– Военная подготовка начнется завтра рано утром, – сообщил он. – Как только поешь, выходи к песчаным валам. Там тебя будет ждать человек, который тобой займется. – Аслак сплюнул в воду и пошел на берег.

Остаток дня я бродил вместе с Фенриром по Йомсборгу. Я не встретил ни Хальвара, ни Йостейна Карлика, ни кого-либо еще из знакомых. Бьёрна я тоже не увидел, но слышал крики и удары палками за северной стеной. Я пошел туда и нашел там брата, подстриженного, с плетеным мешком, полным камней, на спине. В одной руке он держал прут, в другой – деревянный топор. Бьёрн был окружен тремя воинами с длинными палками. Я видел, как пот струился по его спине, на которой виднелись отметины от палок.

Этим вечером я не удивился, что Бьёрн был немногословен, и мне не показалось странным, что он лег на койку сразу после того, как съел кусок мяса и лук и сжевал несколько лепешек. Должно быть, он просто устал. Но было что-то, что сильно беспокоило его в те дни, что-то, что причиняло боль намного сильнее, чем от ударов палками. Если бы я был постарше, я бы это заметил. Я бы обязательно поговорил с ним, и, возможно, все не зашло бы так далеко.