Мы прошли на нашей маленькой шнеке мимо кораблей, вошли в бухту севернее полуострова и из-за льда были вынуждены встать. Мы вытащили ее на снег и дальше пошли пешком. О том путешествии я мало что могу рассказать. Меня терзала лишь одна мысль – как я смогу уговорить Бьёрна поехать на хутор к Свартуру и остаться там. Мы могли бы построить свой собственный дом, а Свартур, возможно, поделился бы с нами землей, если бы мы остались жить поблизости. Я был так занят своими мыслями, что не замечал даже, куда мы шли, пока не оказались перед крепостью. Эйстейн толкнул меня локтем и проворчал, что мне пора взять себя в руки и собраться, потому что мы уже подошли к месту, где живет Вилобородый.

Я часто рассказывал моим сыновьям о Свейне, я повторял им, что он был самым необычным человеком, которого я встречал на своем пути. Была в нем некая двуликость: в какие-то дни он вел себя как друг, как дружелюбный гуляка, приглашающий к столу, который и слова злого не скажет. В другие дни в нем просыпалось безумие, о котором ходило так много слухов, которое привело к тому, что Этельред отступился от своего первоначального плана. Вначале он планировал предложить четыре боевых корабля с серебром Свейну, а не Олаву.

В тот день нам повезло: Свейн был в отличном расположении духа. Прошло совсем немного времени с того момента, как нас попросили подождать под стрехой дома, и мы увидели Свейна. Он держал за руку мальчика лет семи-восьми. Они остановились в паре шагов от нас. Одну руку Свейн положил на свою окладистую бороду, в тот день в ней не было косичек, а его другая рука лежала на плече у мальчика. Ребенок был одет в красивые одежды: на нем были синие штанишки и тканый поясок, отороченная мехом накидка и заячья шапка.

– Я обещал взять каждого йомсвикинга, кто придет ко мне на службу, – сообщил Свейн. – И тебя тоже. Ты же брат Бьёрна Тормудсона, так ведь?

Я кивнул.

– Займешь его место.

Я удивился.

– Его место? Но он сам… Разве ему не нужно это место?

Свейн ничего не ответил, лишь фыркнул в усы и продолжил с мальчиком свой путь по деревянной мостовой. Я повернулся к Эйстейну, который стоял и пинал сугроб:

– Бьёрна здесь нет?

Эйстейн все бил снег.

– Нет… Его здесь нет.

– Но ты же сказал, что он здесь. Ты же хотел поприветствовать его, поздороваться с ним.

– Я этого не говорил. Хальвар попросил об этом. Его попросил Бьёрн, еще до отъезда.

– Куда он уехал?

– Я не знаю. Никто не знает.

Я схватил Эйстейна за руку.

– И ты ничего не сказал мне? Когда он уехал?

– Не знаю, – сказал Эйстейн и кивнул в сторону дома, стоявшего на другой стороне. – Тебе лучше спросить у Хальвара.