Может, эти картины мучили меня потому, что я убивал людей, с которыми когда-то сражался бок о бок. Думать об этом было нестерпимо.

Той ночью ни один из нас не выспался. Завывал ветер, дождь хлестал наше жалкое убежище. Я долго думал о Вингуре, о том, что может с ним случиться, если люди Олава придут за Тиваром и его домочадцами. Они его зарежут или уведут с собой? Может, они перережут ему горло, срежут мясо с костей и завернут в шкуру, а потом отправятся дальше. Теперь они вне закона, как когда-то мы с Бьёрном. Их конунг мертв, страна вновь перешла под руку ярлов Тронхейма.

Посреди ночи Бьёрн проснулся, он, пожалуй, единственный из нас смог заснуть. Хотя сном то назвать было трудно, он проваливался в забытье, и это меня пугало. Я понимал, что его ударили по голове, когда он выпихнул меня за борт, но потом ведь он оставался на ногах и вроде бы выздоравливал. Теперь он съёжился между мной и Хальваром, Фенрир прижался к его животу, он бормотал и постанывал, но вдруг его ноги дернулись, и он сел тяжело дыша.

– Мне приснилась дочь, – прошептал он. – Она стоит на лугу. Но боится меня. Она не знает, кто я такой. Она убегает.

– Не думай об этом, – посоветовал я. – Попытайся уснуть.

Бьёрн покачнулся и схватился за голову:

– Больно.

Я обнял его и заставил лечь.

– Надо поспать. Тебе нужен отдых.

Он помолчал. Сигрид, должно быть, проснулась и натянула край своего одеяла ему на ноги. Похоже, он решил, что это сделал я.

– Спасибо тебе, – произнес он. – Ты хороший человек, Торстейн. И хороший брат. Лучшего брата не найти.

Я не ответил. Для Бьёрна это были сильные слова. Он никогда не говорил мне подобного.

– Тот солнечный камень, что я тебе подарил… Научись им пользоваться, Торстейн. А еще помнишь… Помнишь, что я тебе рассказывал, когда мы были в Йомсборге? Есть такая земля на западе, братишка. Там много лесов и земель, они лишь ждут плуга. Я слышал, что там растет виноград, как в странах вокруг Миклагарда. Исландцы уже доплыли туда. Им потребуются люди, которые умеют строить корабли. Если я не умру… Я хочу, чтобы мы уплыли туда, Торстейн. Если умру, ты должен плыть туда без меня.

– Ты не умрешь.

Бьёрн усмехнулся. То был странный звук, скорее похожий на кашель.

– Может, ты теперь и важный человек, с хозяйством, женой и всем таким. Ты думаешь, что можешь многим управлять… Но смертью ты управлять не сможешь, Торстейн.

Вскоре Бьёрн опять погрузился в беспокойный сон. Я не спал, волнуясь за него, и ночь была ужасной. Во тьме таились привидения, в какой-то момент мне представилось, что в завывания ветра вплетаются стоны: то мертвецы Хель поднялись из Нифльхейма, чтобы увести моего брата. Но как это понять, ведь его раны получены в бою? Почему на крыльях ветра к нему не спускаются валькирии? Бьёрн должен сидеть рядом с нашим отцом в Вальхалле, и сам Один со своими эйнхериями должен поднять чашу, приветствуя его.