Свейн проследил, чтобы нам доставили бочки с водой. На корабль привезли связки репы и лука, мешки с зерном, сушеную рыбу и вяленое мясо. На борт загрузили шкуры, одеяла, кожаную одежду, какую носят мореходы, и две бочки дегтя на случай, если придется подлатать борта или парус. Все это время мы с Бьёрном и Сигрид стояли на корме корабля и наблюдали за погрузкой. Свейн явно распорядился снарядить корабль в дальний путь, надеясь, верно, что мы найдем для него земли там, на западе. Я не знал, что об этом и думать. Может, нам следовало остаться на Оркнейских островах. Мы могли бы держаться подальше от гавани, может, построить усадьбу в какой-нибудь бухте на необжитом острове. А еще можно отправиться в Исландию или даже в Гренландию. По крайней мере, мы могли быть уверены, что они существуют. А та земля далеко на западе, возможно, была лишь легендой.

И все же, когда я глядел на море, чувствовал, как корабль покачивается на волнах… Они меня манили. Что бы ни ожидало нас за морем, я слышал его зов.

Когда стемнело, мы разожгли огонь в жаровне и уселись вокруг, греясь у пламени. Варили кашу и разговаривали, ведь на борту прибавилось людей. То были йомсвикинги. Ранее Хальвар отправился на поиски команды, а я сказал ему, что мне будет нелегко доверять людям, кроме моих товарищей, с которыми мы сражались под предводительством Вагна. Должно быть, Хальвар рассказал им о предложении Свейна плыть в Винланд, и вечером об этом велось много разговоров. Некоторые хотели сойти на берег, привести своих женщин, один прижил дочь от рабыни на хуторе недалеко отсюда и хотел взять с собой и ее, и дочь, он скопил достаточно серебра, чтобы выкупить ее, ну а если бонд не захочет продавать, он ее выкрадет. Мне было странно, когда эти воины подходили ко мне и просили дозволения взять с собой своих женщин. Они вели себя так, будто я их хёвдинг. Хотя в какой-то мере так и было.

– Этот корабль – твой, – сказал мне Бьёрн тем вечером. – Все на борту должны повиноваться твоим распоряжениям.

На рассвете мы отплыли на юг. Дул свежий восточный ветер, мы плыли по течению. По пути мы пару раз бросали якорь в бухтах, и тогда некоторые воины переправлялись на берег. Они хотели привести своих женщин и детей, а у одного в рощице были припрятаны золотые монеты, он схоронил их там перед сражением.

Потом мы плыли дальше, корабль наш был быстрым и шел хорошо; вскоре мы оказались неподалеку от Ходдегарда.

Тем вечером я долго беседовал с Тиваром, мне хотелось уговорить его взять с собой семью и отплыть со мной. Но Тивар повторил, что он сражался и видел гибель своего отца и братьев не для того, чтобы бросать свой дом и земли.