– Мам, привет, у нас всё в порядке (не забудь запятые). Нас Янина С-сергеевна задержала после уроков на репетицию вальса. Мы с Филом отказались (поставь тире). Не было настроения, – Варя ладошкой растёрла разбухший нос. – Написал?

– Угум, – Артём сунул Варе под нос телефон и с одобрительного кивка отправил сообщение.

Загорелся зелёный, и Олег поехал домой. Варя продолжала надиктовывать Артёму, а он исправно отвлекал её от случившегося пустой болтовнёй. Они распрощались горячо и сердечно, как если бы Родионов в самом деле был членом их семьи. Варя чмокнула его в щёку и икнула, прикрыв ладонью губы. Олег крепко пожал ему руку и обнял парня:

– Ты всех спас, герой!

– Так поступил бы каждый, – традиционной поговоркой героев отмахнулся Артём.

А потом, взъерошив волосы, пружинистой походкой направился в сторону родного подъезда.

До дома они с Варей добрались в тягостном гробовом молчании, разрываемом лишь нервной икотой дочери. В глаза Олега как будто насыпали песка – их резало и кололо до щипучих слёз. Хлопнув входной дверью, Олег швырнул тяжёлый рюкзак дочери в угол, Варя выползла из сапог и, вжикнув молнией пуховика, медленно сползла вдоль стены. И снова расплакалась. Олег немедленно сел рядом на корточки и обнял дочь, прижавшись губами к взлохмаченной макушке.

Такая маленькая, хрупкая, дочка трепыхалась в его руках, цепляясь пальцами за него, как утопающий за соломинку. И от этого уже не истеричного рыдания – тихого отчаянного плача – становилось горько-горько.

– Пап… – Варя уткнулась лбом в грудь Олега. – Прости меня, ладно? Я буду хорошей дочкой, правда. Пап… Скажи, что это всё неправда. Папа, я так жить захотела, понимаешь!

Слёзы обожгли глаза. Олег зажмурился, крепче прижимая Варю к себе и отрывисто дыша.

– Ты плачешь, пап?

– Я так за тебя испугался, – горячо прошептал он в ответ.

Они приходили в себя медленно и тихо. Слёзы остывали, волнение угасало.

В кармане пальто зазвонил мобильный. Олег поцеловал дочь в висок и, потерев переносицу, скрылся в кабинете. Звонили из администрации, спрашивали, что отвечать журналистам. Отчаянно хотелось рявкнуть и послать всех прочь. У него только что на волоске от гибели висела семья, а теперь – репутация и власть. Сейчас это казалось таким ничтожным по сравнению с десятком сообщений от Яны и слезами Вари, но Олег отошёл от эмоций. Сделав пару коротких выдохов и вдохов, он ровным голосом приказал отказаться от дачи комментариев и пригрозил заместителю:

– Если где-нибудь. Хотя бы мельком. Случайно! Всплывёт чьё-нибудь лицо или, не дай Бог, фамилия – вылетит к чёртовой матери. Запомнил? Так всем и передай.