– Как скажешь, Олег Николаевич, – выдохнул заместитель и отключился.

Олег скинул пальто и, помедлив, набрал Эрика. Нужно было разузнать, кому передали дело и сколько примерно оно будет разбираться. Адвокаты, конечно, Зимину не помогут, но вот психосвидетельствование вполне может признать его невменяемым и отмажет от тюрьмы. «Впрочем, ему действительно надо лечиться», – подумал Олег, прислушиваясь к Вариному шебуршанию в коридоре. Эрик снял трубку и без долгих предисловий выпалил:

– Ну ты красавец! А жаловался, что хватку потерял! Пф! Мне Гена всё рассказал. Ты ж грёбанный гений, Олег! Тебе надо не в мэрии сидеть – в губернаторском кресле. А ещё лучше – в министерстве. Ты бы всех там…

– Перестань. Ты не знаешь всей картины.

– Ты всё грамотно сделал. А Зёма… Ну такого от него никто не ожидал. Не, он шестёркой был – шестёркой и остался. Но чтобы такое. Ты знал, что моя «Леди» – его рук дело?

– Я думал, это сделали люди Шаха, а не Марка. Сам в шоке. Но зато понятно, почему он был так одержим. Чувство вины – самое смертельное оружие.

– Вот уж точно. Но ты не обольщайся сильно: его, скорее всего, в больничку отправят лечиться. Не посадят.

– Да я и сам понял. Я вот что звоню: ты уже в курсе, кто дело взял? И прикинуть можешь, сколько будет вся судебная волокита? Просто дёргать детей…

– Я понимаю, – немедленно переключился на деловую волну Эрик, – сделаю всё, чтобы их поторопить.

Олег с усмешкой поблагодарил Эрика и, ещё немножко потешив самолюбие заверениями, что есть ещё порох в пороховницах, выключил телефон. Перекинув пальто через руку (нельзя было всё-таки бросать вещи так небрежно), вышел в коридор. Варя стояла перед огромным зеркалом, жестоко стряхивая влагу с волос: уже успела принять душ и переодеться. Олег с осторожной улыбкой оглядел успокоившуюся дочь и распахнул шкаф-купе.

– Блин, – плаксиво простонала Варя, – они грязные.

– Кто?

– Волосы! Пап, они грязные! Все… – дочь содрогнулась, ещё раз проведя по волосам.

Они скрипнули под её пальцами чистотой.

– Варя, – вкрадчиво протянул Олег, – ты выпила успокоительное?

– Два шутки. Но это ни при чём, пап! – она обернулась, и глаза её сверкнули отчаянием. – Они не отмываются! Я мою-мою…

– Помой ещё раз, – тихо выдохнул Олег.

Впрочем, его совет был дочери и не нужен: она оглушительно хлопнула дверью ванной. Мощной струёй из душа хлынула вода. Олег небрежно повесил пальто на вешалку и вернулся в кабинет. Достал подаренный в том году коньяк, припасённый на особый случай (чей-нибудь день рождения), прошёл в кухню, грохнул прозрачным стаканом о стол и наполнил наполовину.