— Тихо, Такеру-кун. Я говорил не с тобой. Я скажу тебе кое-что, Мамору-кун… — пауза для глотка, — я рад, что у меня девочка.

Последовала растерянная тишина.

— Ты смотришь на меня как на безумца, — Такаши рассмеялся. — Но я серьезен. Девочки для мирного времени. Девочка может процветать в мирное время. Меня утешает то, что моя маленькая Аюми не будет терпеть этот бред. Тренировки до крови, чтобы оставаться в ножнах и ржаветь…

— Я в-вряд ли понимаю, дядя.

— Надеюсь, и не придется. Ты слишком яркий, чтобы ржаветь, — Такаши вздохнул, это звучало почти как стон. — Я тоже когда-то был ярким.

— Дядя…

— Хватит болтовни, — резко сказал Такаши. — Выпей, племянник.

Пауза, глоток, и Такаши рассмеялся.

— О, Мамору-кун! Видел бы ты свое лицо!

* * *

— Я поговорю с ним, — пообещала позже Сецуко Мисаки и Хиори, — за вас обеих. Но не сейчас. Я подожду, пока у него прояснится голова.

Три женщины сидели в редком моменте покоя. Мамору учился в соседней комнате с Кваном Чоль-хи. Хироши, Нагаса и Рёта ползали по полу рядом с мальчиками старше, гоняющими лед в игре, которой их научил Мамору. Изумо спал, а Аюми тихо ела у груди Сецуко.

— О, не нужно говорить со своим мужем за нас, Сецуко-сан, — сказала Хиори. — Это мужское дело.

— Хиори-чан права, — утомленно сказала Мисаки, выбирая из шкатулки иглу. Она была не в настроении говорить о ситуации с Такаши и Такеру, она хотела закончить с шитьем, так что думала закрыть тему как можно быстрее. — Кумоно — школа Такаши-самы. Если он хочет изменить работников, это его решение.

— Да, — сказала Сецуко, — но это глупое решение, и кто-то должен ему сказать.

— Сецуко-сан! — охнула Хиори. — Как можно так оскорблять своего мужа?

Сецуко пожала плечами.

— Он знает, что я люблю его.

— Уверена, Дай-сан уже озвучил возражения, — отметила Мисаки. Дай был мужчиной, мог говорить за себя. — Если он или мой муж против решения Такаши-самы, это их работа — разобраться с ним. Они же взрослые мужчины, да?

— Погоди. Почему твой муж против изменений? — растерялась Хиори.