— Нет! — сказала она. — Прошу, дай мне сделать это за тебя, Мисаки-сан. У Дая вся одежда в хорошем состоянии, так что мне нужно штопать не так и много.

— Ладно, — Мисаки вздохнула. — Я буду в долгу. Позволь потом помочь тебе со стиркой.

Хиори была из хорошей семьи, но ее джийя была слабой. Движение воды, которое легко давалось Мисаки, быстро ее утомляло.

Хиори тепло посмотрела на нее, Мисаки не понимала этого и не заслуживала.

— Ты всегда так добра, Мисаки-сан.

— Хорошей ночи, Хиори-чан, — Мисаки поклонилась и невольно похлопала нежно подругу по щеке. — Увидимся завтра.

— Спокойной ночи, милашка, — Сецуко помахала Хиори.

Улыбка увяла на лице, Мисаки прошла по гостиной к кабинету Такеру.

— Такеру-сама, — тихо сказала она у двери. — Ты хотел меня видеть?

Такеру не посмотрел на нее, только махнул заходить. Он был увлечен кайири на его столе, и Мисаки с поклоном вошла в комнату и тихо приблизилась. Она опустилась на колени перед Такеру — так она садилась раньше перед его отцом — пока он не решил заговорить с ней.

Он опустил перо и посмотрел на нее.

— Тебе еще одно письмо, — он вытащил свиток из кладок кимоно и вручил ей. Свернутый кайири был потрепан и в пятнах, словно прошел долгий путь.

— Это из Колунджары! — воскликнула Мисаки, увидев адрес отправителя.

Имени не было. Ее пальцы задели печать и замерли, обнаружив, что она была целой. Она посмотрела на Такеру с удивлением. Он не открывал письмо.

Мисаки казалось — нет, она была уверена — что первые годы брака Такеру перехватывал письма, приходящие ей. Только скучные поздравления со свадьбой доходили до нее, ничего важного. Ничего существенного.

Письма, которые должны были прийти, не попадали в ее руки. Она уже знала, что было во многих из них. Эллин выразила бы скованно меньше печали, чем ожидала, а потом сказала бы, что уважала решение Мисаки. Мастер Вангара сказал бы ей быть осторожной. Коли разразился бы тирадой о разуме и перешел бы в ворчание из-за амбиций людей и свободной воли. А Робин… она пыталась не представлять, что он написал бы. Это было слишком больно.

Она могла возразить, и если бы она хотела, она нашла бы способ получать письма раньше Такеру — но это было в чем-то добротой. Было проще забыть жизнь, которую она оставила… по крайней мере, прогнать из мыслей.

Может, она должна была радоваться, что десять лет спустя муж стал доверять ей достаточно, чтобы дать ей письмо, не проверив его. Но, когда она поискала в горьком сердце каплю благодарности, она ничего не нашла.

— Почему тебе пришло письмо из Колунджары? — спросил Такеру.