— Хорошо, мы начнем с вашего сына.

— Да, сэр, — Такеру клонился и забрал меч в ножнах от Мамору, солдаты подняли тело. — Слава Кайгену. Долгой жизни императору.

Гнев пульсировал в Мисаки, вел ее вперед.

— Нет, — прорычала она сквозь зубы. — Вы не можете…

Казу двигался поразительно быстро, поймал ее за талию раньше, чем Такеру или солдаты заметили ее наступление.

— Нээ-сан, нет! — прошипел он, оттаскивая ее.

— Пусти! — Мисаки вырывалась, но Казу держал ее, оттаскивая. Нами, когда ее младший брат стал таким сильным? — Они не могут этого сделать! Не могут…

Джийя Такеру обрушилась на нее, ледяная волна пробежала по крови и костному мозгу. Ее муж не тронул ее — он едва двигался — но удар поразил ее. Все знали, что сильный теонит мог подавить мощью слабого, нейтрализовав его силу, но Мисаки еще не ощущала джийю, которая была настолько сильнее, чем ее.

— Мацуда-доно! — голос Казу был очень далеко, звучал испуганно.

Мисаки смутно ощущала ньяму мужа, намного холоднее ее брат, она вклинилась между ней и Казу, окутала ее, как воды ледяного озера, сомкнувшиеся над ее головой. Ощущение так ее оглушило, что она не понимала, что происходило, пока холодные руки Такеру не опустили ее на колени на опаленный татами. Она была в доме, в комнате, где отдыхал Котецу Каташи.

Дети кузнеца и ее дети сжались вместе на ближайшем футоне.

— Он не может вернуться, — пытался объяснить рыдающему Нагасе и своим младшим Ацуши.

— Почему? — осведомилась его младшая сестра, Наоко.