— Не говори, что ты собирался сражаться с этим чудовищем.

Казу пожал плечами.

— Это сработало на ранганийцах.

— Что? — глаза Мисаки расширились. — Казу, лорду плохо выдумывать истории.

— Я не выдумываю, — сказал он с искренним раздражением.

— Но это невозможно, — сказала Мисаки. — Я билась с ранганийцами. Даже обычные солдаты не были медленными. Я знаю, что ты сильный, но никто не может владеть таким тяжелым оружием достаточно быстро, чтобы убить тех фоньяк.

— Тоу-сама мог, — сказал Казу. — Ты это знаешь, Нээ-сан. Ты видела его ката с Анрю.

— Да… — конечно, видела. Она помнила, как отступала подальше, ее отец рассекал и кружился, исполняя приемы с древним мечом, придуманные предками Цусано для Бушующих Волн. В детстве она видела в отце божество, так что ее не удивляло, что он мог взмахивать таким тяжелым мечом, весящим как взрослый человек, словно он ничего не весил. — Но… это Тоу-сама, — сказала Мисаки, — и он тогда был младше.

— Да, — сказал Казу. — Я забыл, что ты его давно не видела. Ты знаешь, что сейчас, когда ему за шестьдесят, он двигается так же быстро, как раньше? Он все еще может использовать Анрю — не просто поднимать, но и владеть им быстрее, чем двадцатилетние обычным мечом.

— Что? Как? — поразилась Мисаки.

— Мне всегда было интересно, — сказал Казу. — Я спрашивал его об этом годами, но он не дал мне прямой ответ, только общие слова о силе воли… Он сказал, что, чтобы владеть Анрю, «человек должен быть крупнее себя», что для меня никогда не имело смысла. Он сказал, что я пойму, когда вырасту. А потом напали ранганийцы, и вдруг все стал ясно. Я бился с ними, Нээ-сан. Я бился с ними с помощью Анрю.

— Серьёзно? — воскликнула Мисаки. — Так у тебя руки из стали! — ее поразила сила брата, когда он оттащил ее от Сонга и его солдат. Но владеть Анрю в бою…

— Дело не в руках, — Казу сжал пальцы. — Я хотел поговорить с тобой об этом.

— Со мной? — удивилась Мисаки.

— Ну… все было в хаосе после атаки. Я не смог обсудить это с Тоу-сама, но решил, что только ты можешь понять, кроме него.

Мисаки упомянула Анрю, чтобы отвлечь Казу от Такеру. Теперь это сработало, и он заинтересовал ее. Но нужно было вести себя прилично, и она с упреком цокнула языком.

— Казу-кун, ты знаешь, что я так уже не делаю. Я — мать и домохозяйка.

— Конечно, — Казу ухмыльнулся ей. — Так что ты не будешь против, если я сделаю это, — он ткнул в руку Мисаки, задел глубокий порез.

— Ай! — она отдернула руку и поднесла ее к груди, хмуро глядя на брата. — Ладно. Что за открытие ты хотел сделать?

— Я не стал бы тебе врать, Нээ-сан. У меня в арсенале нет техники, которую ты не разгадала в семь лет. Если ты сражалась для защиты любимых людей, уверен, ты тоже испытывала это.