— Давай так, — сказала Мисаки, — я поговорю с мужем, и мы позволим тебе задать все вопросы за один раз.
— Давай так, —
— я поговорю с мужем, и мы позволим тебе задать все вопросы за один раз.
— Да?
— Да?
— А когда это будет закончено, ты отправишься домой в Ливингстон и возьмешь себя в руки.
— А когда это будет закончено, ты отправишься домой в Ливингстон и возьмешь себя в руки.
Робин кивнул без слов. Они молчали какое-то время. Изумо уснул на коленях Мисаки.
— Хочешь рассказать о ней? — слова было произнести проще, чем Мисаки думала.
— Хочешь рассказать о ней?
— Хотел бы я мочь.
— Хотел бы я мочь.
— О чем ты?
— О чем ты?
— Хотел бы я иметь сотню историй о ней, — голос Робина был тихим и далеким. — Но я едва ее знал. Я собирался ее узнать. Я хотел…
— Хотел бы я иметь сотню историй о ней,
Но я едва ее знал. Я собирался ее узнать. Я хотел…
— И что случилось? — спросила Мисаки. — Она была чем-то больна?
— И что случилось?
Она была чем-то больна?