– Я приведу к вам Кутамеру, – предложил колонист, – охотника за чертями, того самого воина, который ночью уложил обвиняемого.

– Отлично. Посмотрим поближе на эту интересную личность.

– Почему вы называете его охотником за чертями? – спросил Антон, идя вместе с Уимполем через лагерь.

– Здесь водится довольно опасное хищное животное, похожее на медведя; оно живет на деревьях и туземцы называют его чертом. Вероятно, тот Кутамеру, о котором идет речь, известен, как опытный охотник на этого зверя.

– Тот Кутамеру, о котором идет речь? – повторил с недоумением Антон.

– Да, старший сын в каждой семье получает это имя, следующего, второго, называют Варриарто, третьего – Рудуарто. Затем, отличительное прозвище каждый получает, смотря по своим качествам и заслугам.

– А, теперь-то я понял, почему все мамаши кричали давеча «Кутамеру». Вон, кажется, ваш охотник на чертей, мистер Уимполь! Его супруга только что поднесла ему большую змею и двух жаб и он пожирает этот аппетитный завтрак, стоя на одной ноге, подобно цапле.

Они подошли к шалашу дикаря и теперь имели случай ближе познакомиться с необычайной нищетой этих созданий. Отец и дети, совершенно голые, были страшно грязны и худы, с вздувшимися животами, противными чертами лица. Кутамеру, охотник за чертями, носил продетую через ноздри кость, величиной чуть не в пол-фута, и такую толстую, что должен был постоянно держать рот открытым, чтобы не задохнуться. Это украшение, а также выбитая дыра передних зубов и постоянное сопение и фырканье носом, делали беседу с дикарем в высшей степени неприятною, по крайней мере, для белых, еще не успевших привыкнуть к австралийским модам.

– Чудовище, пугало! – выразился Аскот об охотнике.

– Посмотрите, сэр, как он вытягивает лицо в длину и собирает всю кожу в складки, чтобы справиться с бруском в своем носу.

Когда белые приблизились к нему, дикарь ударил себя ладонями по бедрам и сгорбился, а сопение превратилось в настоящий ураган.

– Тутт! Тутт! – такими словами встретил дикарь посетителей.

– И вам того же желаю! – невозмутимо ответил ему Аскот.

– Ну, позвольте же мне теперь поговорить с ним, господа! Может ли еще он сообщить капитану необходимые сведения?

Черные ребятишки, копошившиеся в траве у ног отца, прислушивались к его разговору с белым гостем, а госпожа Кутамеру при этом позволяла себе еще и вставлять со своей стороны односложные «черр! черр!» в их беседу.

Когда колонист объяснил дикарю, что от него требуется, тот без дальнейших околичностей пополз на четвереньках в свой шалаш и спустя минуту появился обратно, но уже задом, ибо повернуться в этом доме было негде, не говоря уже о том, чтобы стать в нем на ноги. Оказалось, что он достал в своей хижине небольшой мешочек из шкуры кенгуру, откуда вынул красную и белую краски, обернутые в листья. Кутамеру ловко растер красную краску у себя на ладонях, страшно сопя и фыркая носом при этой манипуляции приговаривая какие-то непонятные слова.