– Парадный костюм! – заметил Аскот. – Видно, человек бывалый!

Выкрасив себя белой и красной красками, дикарь достал из того же мешечка шнурок, который обвязал себе вокруг талии. Теперь он с гордостью посмотрел на белых. Видно, не каждый дикарь мог похвастаться таким нарядом.

– Если больше не будет никакой одежды, то этого, пожалуй, маловато, – сухо заметил молодой англичанин.

– Тише, тише, сэр! Это не более, не менее, как шнурок, сплетенный из волос врагов, убитых им. Этим нельзя не гордиться.

– Чорт побери!.. Ну, бери же свое копье, приятель, и делу конец.

– Не совсем. Держу пари, что в волосы надо заткнуть белых перьев.

Действительно, Кутамеру опять начал шарить в своем мешочке, и достал оттуда нечто вроде гребня полулунной формы из голубиных перьев, отчасти поломанных и раскрашенных в разные цвета, но и этим жалким убранством дикарь, очевидно, очень гордился. Теперь он был уже в полном параде.

Пока все вместе шли к лагерю белых, прочие дикари с восхищением поглядывали на своего разодетого товарища, попавшего в такую честь у белых гостей.

Аскот и Антон довели его до того места, где капитан Ловэлль, в нетерпеливом ожидании, ходил взад и вперед.

– Вот охотник за чертями, сэр, – сказал Аскот. – Он пыхтит, как кабан.

Капитан покачивал головой, рассматривая его. – Мистер Уимполь, – сказал он, – вы спрашивали, откуда идут его товарищи, – не с места ли военных действий?

– Нет, сэр, я не решился позволить это себе.

– Ну, так, пожалуйста, спросите. Я хотел бы знать это прежде всего.

Уимполь обратился с вопросом, но охотник отрицательно покачал головой. – Нет, это далеко отсюда и притом на другой стороне реки. Перейти ее можно, только взобравшись на горы и обойдя истоки.

– Не слыхал ли он чего-нибудь о военных действиях? – снова спросил капитан.

– Да, слышал. Тут есть постоянные сношения, и люди говорили, что негры одерживают победу. Они увели весь скот и отрезали им путь к полям.

– О, боже! – воскликнул Антон.

– Туда постоянно прибывают черные, – рассказывал охотник. – Я и сам охотно пошел бы туда. Там можно есть, сколько угодно, хлеба столько, что запасы его гниют. Куры кладут яйца в таких местах, где желательно белым, есть большие животные, ревущие ужасным голосом. Все белые люди – чародеи.

– О, какая досада! – вскричал Антон. – Какая досада! Стада и жатва, все будет во второй раз уничтожено.

– Мистер Уимполь, спросите, пожалуйста, его еще, как они располагают, остаться на время здесь, или все пойдут по одной дороге с нами?