Приёмы всегда начинались представлениями. Предпочтение обычно отдавалось операм. Указ Екатерины даже гласил: «Российский театр нужен не только для одних комедий и трагедий, но и для опер». Спектакли начинались примерно в пять-шесть часов вечера, а заканчивались – в восемь-девять. После их окончания императрица и гости возвращались в Эрмитаж. В лоджиях Рафаэля, тоже построенных Кваренги, начинали «вечеровое время» – маскарад или бал и поздний ужин. Екатерина говорила: «Театр – школа народная, она должна быть непременно под моим надзором. Я – старший учитель в этой школе, и за нравы народа – мой первый ответ Богу».

Управлять – значит предвидеть. «Эрмитажный театр был практически центр, это был мозг, это было сердце, где создавалась новая российская музыка, новая драматургия и где даже попирались законы классического драматургического жанра, – рассказывал композитор Сергей Евтушенко, художественный руководитель Эрмитажной академии музыки. – Екатерину совершенно не устраивали французские законы единства времени и пространства классической комедии, и чтобы их нарушить и показать, что есть движение и есть жизнь в драматургии, она пишет пьесу “Начальное управление Олега” – подражание Шекспиру, возрождая возрожденческие традиции и давая понять, что мы на месте не стоим. Конечно, Франция очень модная, она диктует условия, но и мы можем создавать новые произведения на основе таких шедевров, как драматургия Шекспира, и развивать русскую драматическую школу в этом направлении».

Русские пьесы давали только для узкого круга, и приглашались только одни русские особы. Репертуар того времени: Княжнин написал либретто для популярнейшего тогда представления «Несчастье от кареты» на музыку Василия Пашкевича. Сюжет оперы «Несчастье от кареты» очень смел по тем временам: самодур-помещик хочет продать в рекруты молодого крестьянина, разлучив его с любимой; за крестьянина дадут хорошие деньги – как раз столько, сколько надо для французской кареты. Князь Муравьёв пишет в письме: «Мы забавляемся здесь русской комической оперой. Вы не можете представить, с какой радостью принято у нас рождение нового зрелища. И вообразите: сочинитель музыки был сам действующим лицом на театре».

Судьба Пашкевича сложится грустно. После смерти Екатерины император Павел в 1797 году уволит его с единовременным вознаграждением, без пенсии. И в этом же году композитор скончается, оставив вдову с годовалой дочерью без средств к существованию.

Екатерина сама написала много пьес и опер, а её статс-секретарь Александр Храповицкий стал её своеобразным соавтором. Дело в том, что Екатерине не удавались стихи, а он умел превращать её прозу в лёгкие, изящные строфы. Екатерина объясняла свою любовь к сочинительству: «Если вы спросите меня, зачем я пишу такую пропасть комедий и опер, я буду отвечать подробно: во-первых, это меня забавляет, а во-вторых, я желаю поднять русский народный театр, который за неимением пьес находится сейчас в некотором заброшенном состоянии».