С этого момента Дарвин играл, только опустив голову вниз, чтобы даже у самого наблюдательного человека не появилось подозрений. Чтобы ни у кого не возникла мысль, что музыкант за синтезатором кого-то напоминает. Прекратить играть он не мог: слишком большое воздействие оказывала музыка на окружающих. Они словно находились под гипнозом, и если разрушить эти чары, смешавшаяся толпа устроит потасовку. Столкновения происходили каждый раз, где появлялись в одном месте полицейские и проститутки с бездомными.

Из ниоткуда появился Руди. Он разместил недалеко от Дарвина деревянный постамент с браслетом-часами. Что это означало, Дарвин понял в следующий момент, когда один из панков подошёл к нему и тронул часы своими часами. Это было пожертвование музыканту. Следом за панком двинулись остальные, они прикладывали к часам на постаменте свои телефоны, медальоны, тыльную сторону ладони. Все вещи, где находился банковский чип.

«Нет», – махал головой Дарвин. Ему не нужны были эти деньги. Если бы он и принял их, то не от посторонних людей, а от тех, кому доверял и с кем дружил.

Ещё полтора часа Дарвин играл на синтезаторе, перебирал все известные ему классические композиции, потом они закончились, и он начал сначала. Ему не хотелось вслед за классикой играть популярные современные мелодии, чтобы не разрушать выстроенную им гипнотическую атмосферу. Расходиться зрители начали только в темноте, когда свою активность повысили москиты. Те, кто был в шортах и юбках, ушли первыми. Следом исчезли полицейские. Все словно вспомнили, что направлялись куда-то, прежде чем решили послушать выступление. Толпа разошлась, и остались только бездомные из ближайших лагерей.

– Поздравляю, парень, – произнёс Руди и похлопал его по плечу. – Триста четыре доллара тридцать девять центов.

– Ого, – удивился Дарвин. Ему дали целых три сотни. Раньше он за эту сумму мог приобрести только одноразовую порцию соуса для пасты с белым трюфелем, а сейчас мог накупить целую гору полезных вещей. – Значит, я могу отдать вам долг! Хотя бы часть для начала.

– Мне ничего не надо, – ответил Руди. – Может, другие ребята и возьмут назад свою часть, а мою оставь себе. Заслужил.

– Мне верни, – сказал Кутайба. – За свои семьдесят долларов я куплю целый ящик газировки.

– И мне, – сказала Венди. – Не настолько я богата, чтобы отказываться.

– И мне, – сказал Шичиро. – Кажется, свою лепту я уже внёс, когда нашёл тебе синтезатор, верно?

За вычетом всех возвратов у Дарвина осталось девяносто четыре доллара. Это была невероятная сумма. Не сравнить с той, которую он каждое утро тратил на доставку еды, но тоже неплохая. На эти деньги он сможет устроить настоящий пир из дешёвых продуктов. Накормить всех, кто починил для него синтезатор, и показать, как сильно он благодарен.