Я не рискнула пробовать. Но у меня всё равно было такое чувство, что моё кошмарное озарение снесло все границы: между мной и детьми, между мной и Бердиным, между мной и Юлечкой… Такое забавное чувство: мне теперь так же мучительно плохо, как им всем — и это почему-то очень хорошо.

Мы сидели на куче матрасов, тёплых от парообработки, и мне казалось, что я такая же сирота, как и дети. Доблестные военные, герои-победители, которыми я восхищалась всей душой, украли у меня мою Землю.

Но об этом не время было думать.

Я поправила камеру и уточнила режим звука. И сказала:

— А какие сказки вы любите больше всего?

Хэдртэ, умник, который не хотел считать себя ребёнком, сказал, что любит не сказки, а исторические драмы. Но его не поддержали.

— Про животных, — сказала Ынгу и улыбнулась.

— Да, да! — хлопнул в ладоши Сэнра. — Как осьминог костюмы менял!

— Как осьминог пошёл к рыболову в гости, — тихонько напомнила Юти и прыснула, совсем как наши девочки.

— Про полосатую змею!

— Как осьминог…

— Бельки! — фыркнул Хэдртэ. — Пережёванные сказочки вспомнили, для пушистеньких.

Ынгу покосилась — натурально кокетливо! С таким лукавым намёком, какой бывает только у вполне взрослых и знающих себе цену дамочек! Я только успела подумать, что — ничего себе.

— Хорошо, — сказала она. — Про клан с острова Гехю.

И остальные захихикали, а Хэдртэ усмехнулся снисходительно и свёл кончики пальцев.

— Непережёванный вариант, — добавила Ынгу с ядовитой улыбочкой, а Юти снова прыснула.

«Остров Гехю» — это было забавно. Дешифратор подкинул Страну Дураков, но это было неточно. Варианты: простаки, чудаки… как я поняла, у «дураков» мерцал смысл, напоминая то Иванушку-дурачка, то какого-нибудь блаженного-юродивого.

И всё. Дальше мы рассказывали сказки.

— Храбрые воины с острова Гехю собирались в ледяные поля на клыкобоя, — рассказывала Ынгу, жмурясь, а Хэдртэ ей мешал:

— Это было во времена Великих Охот.