Кинси, который снискал и добрую и дурную славу за то, что указал на огромную пропасть между тем, как нам хотелось бы, чтобы люди себя вели, и реальными сексуальными практиками, отмечал, что гомосексуальную и гетеросексуальную ориентации не так-то просто различить. Многие мужчины относят себя только к одной из этих категорий, а на практике являются и тем и другим. Похоже, что большинство мужчин «в основном гетеросексуальны», а не гетеросексуальны на 100 %[460]. По иронии судьбы еще до того, как мы узнали больше о половой жизни овец и коз, Кинси сделал нижеследующее знаменитое предупреждение:

Мужчин нельзя разделить на две четкие группы, гетеросексуальную и гомосексуальную. Мир не разделить на агнцев и козлищ. Не все вещи либо черные, либо белые. Фундаментальная истина таксономии заключается в том, что в природе редко встречается четкое разделение на категории. Только человеческий разум изобретает категории и пытается насильно классифицировать неоднозначные факты. Реальный мир — это континуум в каждом его аспекте[461].

Мужчин нельзя разделить на две четкие группы, гетеросексуальную и гомосексуальную. Мир не разделить на агнцев и козлищ. Не все вещи либо черные, либо белые. Фундаментальная истина таксономии заключается в том, что в природе редко встречается четкое разделение на категории. Только человеческий разум изобретает категории и пытается насильно классифицировать неоднозначные факты. Реальный мир — это континуум в каждом его аспекте[461].

Кинси был прав насчет человеческого разума. Мы — символический вид. Это означает, что у нас для всего существуют названия. Язык вынуждает нас разделять и фрагментировать мир на четкие категории, при этом мы закрываем глаза на всякую возможность смешения этих категорий. В природе все наоборот. Американский профессор репродуктивной биологии Милтон Даймонд говорит об этом так: «Природа любит разнообразие. К сожалению, общество его ненавидит»[462].

Я часто размышлял о данной проблеме в расовом контексте. Мы делим человеческие расы на черных, белых, коричневых и желтых, игнорируя огромное генетическое разнообразие и промежуточные случаи между этими цветами кожи. Генетически одну расу трудно отличить от другой, и каждый человек является носителем смешанного набора генов, которые пришли к нам издалека и являются довольно древними. В мире не существует чистокровных людей, хотя мы и пытаемся впихнуть всех в рамки той или иной категории[463]. У нас есть ярлыки для каждой расы, и мы иногда оскорбляем их или ведем себя так, словно одна раса лучше другой. Однако я ни разу не замечал ничего хоть отдаленно похожего у животных, несмотря на разнообразие расцветок, характерное для многих биологических видов. Если чья-то внешность сильно отличается от других, это может спровоцировать тревогу или враждебную реакцию, например на новорожденного альбиноса или особь, изуродованную болезнью. Но менее яркие отличия не вызывают никакой реакции. Например, почти все шимпанзе и бонобо черные. Тем не менее, когда рождается светло-коричневая особь и остается такой на всю жизнь, мы никогда не наблюдаем к ней особого отношения ни в позитивном, ни в негативном ключе.