Конечно, волнение Тони вполне объяснимо, ведь сегодня очень важный для него день. Неудивительно, что он вспотел, что ему не до разговоров и что он наполовину сидит, наполовину стоит на коленях, закрыв руками лицо. Друг Тони, Шей Фергюсон, дружка на свадьбе, разглядывал церковь и дважды подмигнул Элизабет, когда поймал ее взгляд. Шей даже старше Тони Мюррея и заметно толще. Он имел репутацию заядлого холостяка еще в те времена, когда Элизабет жила в Килгаррете. Он и его братья продавали сельскохозяйственную технику и частенько приходили в лавку к дядюшке Шону. Элизабет всегда казалось, что Шей одного возраста с дядюшкой Шоном, и ее приводила в ужас мысль, что они с Тони друзья. Очень странно и как-то неловко. Словно Эшлинг в каком-то смысле передают пожилым и грубым мужчинам. Элизабет передернуло, и она взяла себя в руки.

– Можно с вами поговорить или вы молитесь? – прошептала она тетушке Эйлин.

– Я только делаю вид, что молюсь, говори.

– Вы радуетесь или грустите? По вашему лицу сложно определить.

Эйлин улыбнулась:

– Радуюсь, конечно. Эшлинг понадобилась целая вечность, чтобы принять решение, ты ведь знаешь. Она не наобум решила замуж выскочить. Он хороший человек. Я думаю, он сможет о ней позаботиться. Нет, я не грущу, я больше радуюсь. Вот мой ответ на твой вопрос, – заговорщицки прошептала тетушка Эйлин.

Элизабет подумала, что тетушка Эйлин выглядит весьма привлекательно, намного лучше, чем миссис Мюррей. На свадьбу Эйлин надела прелестное розово-серое пальто и подходящее по цвету платье. Пальто купили в универмаге в Дублине за пять недель до торжества и затем много раз примеряли, пока не подобрали к нему туфли, шляпку и сумочку. Преимущество Килгаррета состояло в том, что можно брать вещи, вроде туфель и сумочек, домой, чтобы спокойно их примерить и определиться с покупкой. Сегодня тетушка Эйлин наложила на щеки немного румян. Эшлинг и Элизабет пытались убедить ее сделать макияж, но она ответила, что и так похожа на деревянную куклу. Попытка заставить ее приколоть розовую розочку к серой шляпке тоже провалилась.

– Мне уже полвека! Я не рождественская елка, чтобы наряжаться! – твердо заявила тетушка Эйлин.

Морин выглядела напряженной и несчастной. При дневном свете и в церкви ее платье из тафты смотрелось дешево и крикливо. По крайней мере, свекровь сумела ее в этом убедить с утра пораньше. Миссис Дейли бросила взгляд на переливающуюся ткань, которая так понравилась Морин, и фыркнула. Разве не уместнее надеть обычную двойку из свитера и кардигана? Все-таки свадьба требует более официального вида. И что это за туфли? Они похожи на тапочки! Неужели Морин и в самом деле собирается пойти в них на свадьбу? Ах вот как… Морин с завистью разглядывала наряд Элизабет: юбка и жакет лимонного цвета с кофейной кружевной блузкой. То, что нужно для свадьбы. А на шляпке лимонные и кофейные ленточки. Ну почему Морин не пришла в голову такая идея? Она поправила широкую юбку из тафты, больше не испытывая никакого удовольствия от перелива цветов при меняющемся свете. Именно это больше всего и понравилось ей, когда она примеряла платье, а потом часами украдкой любовалась им в спальне. Теперь она ненавидела дурацкое платье. И даже прическа неподходящая, волосы прилизанные и тусклые, хотя вчера вечером она их вымыла и уложила. Ну почему она послушала Брендана и не пошла домой, когда туда приходила миссис Коллинс с помощницей и делала прически мамане, Эшлинг, Ниам и даже Элизабет? Брендан сказал, что незачем зря тратить время и деньги, но она-то почему не настояла на своем?