– Ты смог бы взять их на экскурсии по галереям, если я договорюсь об этом на следующий семестр? – однажды спросила его Элизабет. – Они очень интересуются искусством, но боятся спрашивать, чувствуют себя неловко и думают, что мир делится на тех, кто имеет склонность к искусству, и тех, кто не имеет.

– Так оно и есть, – ответил Джонни.

– Я не верю, – возразила Элизабет.

– У меня такая склонность есть, у тебя есть, у твоего отца нет, у моего друга Ника нет. Это то же самое, что родиться англичанином или греком, высоким или низким. Просто мир так устроен.

Элизабет промолчала, думая про тех, кто приходил на ее занятия по вторникам. Может быть, довольно глупо с ее стороны считать, будто она открывает им двери. Однако, похоже, они действительно чему-то научились. Несколько человек говорили ей, что теперь знают, на что обращать внимание, когда смотрят на картину, которая раньше казалась им каким-то недоступным для них миром.

– Всему можно научиться, – убежденно заявила Элизабет.

– Конечно, – легко согласился Джонни, – научиться-то можно всему, но нельзя научиться быть кем-то. Нельзя изменить себя. Можно вложить в голову несколько фактов и прочей информации, но нельзя изменить личность.

– Ты слишком пренебрежительно к ним относишься, – сказала Элизабет.

– Я всего лишь нахожу их скучными, лапуля, вот и все. Для тебя это отличная работа, приносит дополнительные несколько шиллингов, а также уважение Большого Белого Вождя и делает тебя счастливой, но я не собираюсь присоединяться к твоему крестовому походу.

* * *

К началу летнего семестра директор колледжа сказал, что у него слишком много других дел, чтобы заниматься еще и новым курсом, а потому он дает Элизабет разрешение сделать все по собственному разумению. Элизабет напечатала небольшие буклеты, предлагая серию из восьми экскурсий в художественные галереи, после которых будет короткое обсуждение за чашкой кофе. В стоимость входили расходы на входные билеты и угощение. Она назвала курс «Искусство для всех» и даже удостоилась интервью в местной газете, где процитировали ее слова: «Я не верю, что люди делятся на творческих и нетворческих».

Стефан и мистер Кларк из библиотеки помогли ей расклеить объявления. Элизабет с энтузиазмом объяснила Стефану, что если запишутся двадцать человек, то все расходы окупятся, а если больше – то еще и прибыль будет. На первую лекцию пришли пятьдесят четыре слушателя. В тот день Элизабет дважды тошнило от волнения, но к семи вечера она уже разговаривала с куратором галереи, где должно было состояться первое занятие, заверяя его, что сотрудничество станет источником рекламы и даже повышения доходов.