– Понимаю, – произнесла Эшлинг.

– Вот поэтому я и говорю тебе: если дело очень личное, то, скорее всего, будет лучше не болтать о нем на случай, если ты и сама разберешься.

– Я не болтаю, маманя.

– Хорошо, я уверена, что ты держишь язык за зубами. Однако, милая моя, когда мы говорили обо мне, то все происходило в допотопные времена, лет тридцать назад. Если же говорить о тебе и о чем-то подобном… гм… допустим, ты сомневаешься, правильно ли женщине быть сверху, а мужчине снизу… ну… ответ, разумеется, да. Понимаешь, что я имею в виду? Я пытаюсь понять, насколько интимна твоя проблема.

– Еще более интимна, маманя.

– Понятно… – Эйлин ненадолго затихла. – Я всегда готова тебя выслушать, всегда буду рядом с тобой, но если ты все же поделишься со мной, то не вздумай потом удрать и сожалеть о своих словах… Я не хочу, чтобы все так обернулось.

– Я никогда так не сделаю.

– Кто его знает. Раз уж я тут с тобой разоткровенничалась, то скажу тебе еще кое-что. Я никогда не позволяю Морин плохо отзываться о Брендане Дейли. Никогда и ни за что.

– Тогда тебе должно быть невероятно сложно с ней разговаривать. Она же только о нем и говорит, кроме тех случаев, когда распекает меня, – сказала Эшлинг.

– Когда она начинает жаловаться на него, я перевожу разговор на погоду, дом, свекровь – на что угодно, кроме Брендана. Понимаешь, бо́льшую часть времени она его обожает. Если она с ним воркует и вдруг вспоминает, как рассказывала мне, что он такой-сякой и тюрьма по нему плачет, она взъестся на меня.

– Маманя, я отношусь к Тони совсем по-другому.

– Знаю, детка. Я всего лишь пытаюсь привести пример, а не утверждаю, что у вас одно и то же. Ты не можешь дуться на Тони. Он славный парень и готов на все ради тебя.

– Да.

– В общем, я с тобой… Ты можешь рассказать мне что угодно. Я всего лишь предупредила тебя… на случай… ну так, на всякий случай…

– Маманя, ты невероятная! По молодости я и не понимала, какая ты потрясающая.

– Ты и сейчас еще молода. А я не потрясающая, я всего лишь защищаю себя. Возможно, именно этому мне следует учить тебя вместо выпекания сконов. Кто угодно может быть хорошим слушателем. Все просто, достаточно повторять: «Ага, расскажи, я слушаю. Да. Нет. Никогда». Нет ничего проще. Сложно быть мудрым слушателем.

* * *

В тот вечер Шон устал, и в кои-то веки за ужином они остались вдвоем с Эйлин. Ниам пошла делать домашние задания к своей подружке Шейле. Донал ушел на занятия по бухгалтерскому делу. Имон заявил, что отправляется на прогулку с компанией ребят и домой не вернется.

– Пусть подышит свежим воздухом, – сказала Эйлин. – Вечера нынче замечательные стоят.