Трясущиеся пальцы Юэна никак не могли справиться с маленькими пуговичками на рубашке. Неудивительно. Если он даже не смог повесить куртку на крючок.

– Давай я помогу, – произнес Бернард и, положив телефон на тумбочку, присел перед Юэном на корточки.

Он оттолкнул его ледяные руки и принялся расстегивать пуговицы одну за другой. Юэн не отмахивался и не возражал, теперь он пристально смотрел на Бернарда. Взгляд чуть более живой, чем когда он лежал на земле в Серпент-Капсе, но все еще стеклянный. На губах – ни намека на улыбку. Непривычно видеть его в таком состоянии. Однако даже у самых жизнерадостных и улыбчивых людей бывают подобные невеселые моменты.

Когда Бернард расстегнул все пуговицы на рубашке, руки его опустились и застыли около ширинки джинсов. Он в нерешительности посмотрел на Юэна.

– Дальше сможешь сам?

Юэн в ответ вяло кивнул и, взявшись за края рубашки, еле-еле потянул их в стороны. Бернард помог ему. Не было необходимости в хорошем освещении, чтобы заметить огромный и грубый шрам на правом предплечье Юэна с полукруглыми отметинами, когда тот остался в футболке и джинсах. Бернард понимал, что лучше не смотреть, ведь Юэн очевидно всегда старался скрывать его одеждой, но не мог оторвать взгляд.

Бернард коснулся плеча Юэна и склонился.

– Хочешь воды? – прошептал он. – Я сейчас принесу и оставлю тебе свет.

Не ожидая какого-либо ответа, да и Юэн вряд ли бы ответил, Бернард вышел из комнаты. Ему не нужен был свет, чтобы передвигаться по дому. Он знал здесь все с детства, когда посреди ночи просыпался от кошмаров и вылетал из комнаты, с бешено колотящимся от страха сердцем обходя дом в поисках отца, который где-то пропадал. Тогда у него не было телефона, на котором можно было включить подсветку. Не было даже фонарика. Он передвигался в темноте, надеясь только на то, что ловцы снов, сделанные матерью, его защитят. От монстров и призраков – возможно, но от безразличия отца – нет. И от смерти амулеты тоже не спасли.

Когда Бернард вернулся в комнату со стаканом воды, Юэн уже лежал в кровати. Он не скинул покрывало, зато джинсы валялись на полу. Бернард подошел и протянул ему стакан воды. Юэн приподнялся, принимая стакан, и, сделав несколько глотков, поставил его на тумбочку. Выглядел он живее, чем прежде. Бернард смотрел на его шрам, не осмеливаясь спросить что-либо. Наконец, он взял телефон и отключил на нем подсветку. Глаза уже давно привыкли к темноте, и в комнате было все видно без дополнительного света. Дождь за окном чуть ослабел, но сразу полил с новой силой.