– Если надо будет что-то, говори громче или кричи. Обычно у меня чуткий сон.

– Можешь… – начал Юэн осипшим голосом и прокашлялся, однако голос ровнее от этого не стал, – остаться ненадолго?

На самом деле Бернард был рад услышать эти слова. Ему не хотелось уходить, по крайней мере до того момента, как Юэн не уснет. Голос проклюнулся – уже хорошо. Бернард присел поверх покрывала с другой стороны кровати, той, что была ближе к окну.

Они оба молчали, слушая только, как гремит гром и стучит по крыше и оконному стеклу ливень. От усталости Бернард прислонился спиной к стенке в изголовье и уставился в потолок. Посмотреть в сторону Юэна он не осмеливался. Вопрос крутился в голове все навязчивее и навязчивее. И если бы Бернард его не озвучил, тот просверлил бы отверстие в черепной коробке.

– Откуда у тебя этот шрам?

Несколько секунд томительной тишины растянулись на час в восприятии. У Бернарда пересохло во рту. Зря он спросил. Зря.

– Ничего особенного, – сипло ответил Юэн. – Просто упал.

Бернард скосил взгляд.

– Такое ощущение, будто ты упал в собачью пасть.

– Примерно так и было, – с горькой усмешкой сказал Юэн и натянул одеяло до подбородка. – Меня укусила одна из отцовских собак, которую он подобрал на улице, – все тем же севшим голосом прошептал Юэн и, вытащив руку из-под одеяла, приподнял ее. – Доброй души человек был мой отец. Хотя почему был?.. Он жив и, наверное, здоров. Не знаю, мы с ним не общаемся. Доброту свою он, правда, проявлял в основном только по отношению к животным. Однажды привел бойцовскую собаку с купированными ушами и хвостом. Все как положено. С кучей шрамов и выгрызенным в боях глазом. Говорил, что собаке просто не хватает любви и он готов воспитать в ней смирного и хорошего друга.

Юэн замолчал на несколько секунд, переводя дыхание. По тону ощущалась его усталость, вызванная пережитым шоком. Бернард промолчал, Юэн продолжил:

– Мать предпочитала, чтобы он держал собак на улице, а он в плохую погоду всегда приводил их в дом, прятал в чулан с барахлом, чтобы мать не ругалась. Она, конечно, потом все равно ругалась, так как запах псины сложно было не почувствовать. Мне тоже было жалко собак, но, будучи мелким, я к ним не лез. В один из похожих на этот дней, дождливый и ветреный, отец опять впустил собаку в дом. Как сейчас помню, электричества тоже не было, и я пошел в чулан за свечками. И благополучно в полной темноте, как я это умею делать, споткнулся о собаку. Гораздо позже я понял, что псина на мне отыгралась, так как ее буквально переполняла злоба, а я стал всего лишь спусковым крючком.