Голос Юэна превратился в сплошной хрип, и парень снова замолчал, делая долгий перерыв. Бернард слышал только его неравномерное дыхание. Краем глаза видел, что рука со шрамом лежала поверх одеяла. Юэн молчал долго. Бернард чувствовал, что тот не спит.

– Я смутно помню то, что произошло в чулане, – спустя время продолжил Юэн. – Зверское рычание псины, шум грозы, грохот – что-то падало с полок стеллажей, даже странно, что не прямо на меня. Собственный крик звучал так отстраненно, будто я просто находился где-то рядом, а не под дьявольской одноглазой псиной. Моя собственная кровь вперемешку с собачьей слюной брызгала в лицо. А вокруг – плотная темнота, пахнущая мокрой собачьей шкурой и парафином. Мне казалось, что я долго падаю в бездонную яму где-то вне пространства и времени вместе с этой тварью, сомкнувшей зубы на моем предплечье. Уверен, выстави я руку долей секунды позже, псина вцепилась бы мне в горло.

Юэн снова замолчал и перевернулся на бок, лицом к Бернарду.

– С тех пор собаки и темные замкнутые пространства – моя фобия. Потому что тьма рычит и кусается, вгрызается в плоть, хочет убить. Детские страхи, да? – последняя фраза снова ощетинилась хрипом.

Было заметно, что Юэну тяжело говорить таким севшим голосом, но он все же говорил. И много. Шок, наверное. Но если его это успокаивало, пусть говорит хоть всю ночь.

– Будто только дети могут чего-то бояться, – сказал Бернард и, повернув голову, встретился с Юэном взглядом. Глаза его блестели, дыхание выровнялось, рука со шрамом лежала поверх одеяла. – Как ты живешь с этим? Как ходишь в темное время суток? Как ложишься ночью в кровать?

– На самом деле, все не так плохо, – сипло прошептал Юэн и облизнул губы. – Я не могу объяснить, как это работает. В большинстве жизненных ситуаций со мной все в порядке. Иногда замкнутые темные пространства вызывают приступ панической атаки. Я живу с этим много лет. Уже привык справляться, нужно только уметь концентрировать внимание на чем-нибудь другом. Моменты, как сегодня, случаются крайне редко.

– Это многое объясняет в твоем поведении, – задумчиво произнес Бернард, Юэн слабо ему улыбнулся. – Как ты себя чувствуешь сейчас?

– Просто устал. Самый плохой момент в прошлом. Так что все хорошо, – Юэн снова попробовал улыбнуться. И откуда в нем еще были силы, когда даже слова срывались с его губ с трудом?.. – Голос только сел, но к завтрашнему дню это пройдет. Жаль, конечно, что тебе пришлось увидеть меня в таком беспомощном состоянии.

– Это неважно. Тебе нужно поспать, Ю. Засыпай, я побуду здесь, пока ты не уснешь.