– Я никогда и не был до конца уверен, что это аберрации, – устало произнес он. – Может быть, да, может быть, нет. Сегодня мы с тобой оба стали свидетелями каких-то странностей. Детский плач, след на кровати…

– Я думал об этом по дороге домой, – вернув фотографию к остальным, сказал Юэн и сложил руки, положив локти на стол, – и пришел к выводу, что мы просто остались под впечатлением от аварии мисс Дарсен и восприняли там, в сгоревшем доме все неправильно.

– Неправильно, – покачивая головой, повторил Бернард. – Как тогда правильно? Раз уж скептик сегодня ты, давай, хочу послушать разные версии.

– Я уже говорил. Возможно, то была птица или кошка. След на кровати мы могли не заметить. Там в подвале мне вообще было сложно воспринимать происходящее, я что угодно мог не заметить, – сказал Юэн, отмечая, что в словах имелась как доля правды, так и доля неточности. Чтобы отразить паническую атаку, он как раз-таки обращал внимание на разные детали, и в памяти отпечаталось много малозначительного. Однако, пока он был зациклен на какой-то мелочовке, от него могло ускользнуть что-то более важное, тот же след на кровати. – Еще как вариант, у нас были галлюцинации.

– Не может быть одинаковых галлюцинаций в одно и то же время у разных людей, – с уверенностью эксперта заявил Бернард.

– Да, слышал такое, – с легким огорчением отозвался Юэн. – Но поверить в это как-то проще, чем в призраков. Будь я в возрасте Джи, я бы подхватил эту идею, а сейчас рациональная часть меня автоматически воспринимает истории с призраками как выдумку, суеверную историю, мистическую шутку. Не воспринимаешь всерьез, потому что знаешь – в нашем мире всему есть объяснение, просто тебе не хватает информации.

– Тоже придерживаюсь такого мнения, – сказал Бернард, медленно-медленно кивая. – Но там, в подвале, я… видел что-то…

Нахмурившись, Юэн поджал губы и опустил взгляд на снимки на столе. Он прекрасно помнил, как Бернард остановился около лестницы, смотря куда-то в темноту, словно действительно там что-то видел. Подобное случалось уже неоднократно. Однако потом, выбравшись из подвала, он же неуверенно сказал, что то, возможно, была всего лишь игра его воображения.

Видимо, время в дороге до дома подействовало на них по-разному. Если Юэн качнулся в сторону скептицизма, то Бернард вдруг решил поговорить о своих видениях, отмечая в них сверхъестественные нотки. Дурное предчувствие появилось у Юэна еще со дня смерти Грегора Макхью и натянулось тревожной струной, когда он посреди ночи заявился в комнату к проснувшемуся от кошмара Бернарду. Возможно, настал тот самый миг, которого Юэн опасался, – Бернард Макхью, владелец фотостудии, сходит с ума.