На переезде поезд издает оглушительный гудок, и я пячусь назад. Спустя мгновение поезд проносится мимо, и ветер безжалостно хлещет меня по всему телу, треплет волосы так, что они встают дыбом. Я кричу. Вихрь ловит мой голос и рассеивает, оставляя лишь молчание. Но я продолжаю кричать.
– Прости меня, Дэнни! Прости, что я ничего не сделала! Прости, что не знала! Прости, что не смогла тебе помочь! Ты мне нужен! Я скучаю, я скучаю, я скучаю!
Поезд грохочет по рельсам, разрезая ночь напополам. Земля дрожит у меня под ногами. Миг – и он исчезает. Наступает тишина. Я падаю на колени и склоняюсь над обувной коробкой, поливая ее слезами и содрогаясь от безудержного горя.
Я плачу, выпуская на волю древнюю, первобытную часть себя. Я плачу, зная, что лишь звезды увидят мою боль. Я плачу и хватаю руками воздух, пытаясь дотянуться до брата, который потерян навсегда. Я не знаю, сколько времени проходит, пока я рыдаю. Даже когда слезы наконец высыхают, я остаюсь лежать на земле, свернувшись, как младенец. Я лежу, пока мое дыхание не выравнивается и ко мне не возвращается зрение.
Когда до меня доносится шебуршание чьих-то лапок с крохотными коготками, я выпрямляюсь и дрожащими пальцами берусь за коробку. Я говорю с ней, как говорила бы с Дэнни.
Я рассказываю Дэнни про мистера Макинтайра, про мои письма в газету. Я рассказываю ему про ребят, которые меня поддержали, и гораздо дольше – про тех, которые этого не сделали. Я рассказываю про Джоша, Элвина и Байрона. Я рассказываю про Селесту – Дэнни наверняка гордился бы тем, что мы теперь подруги. Я рассказываю про дядю Джо и про миз Ди. Рассказываю о том, как мы планируем Рассказать Свою Историю.
– Ты бы, наверное, меня не узнал,
Потом я рассказываю ему про Аву и миз Уиттакер. Про маму, ее проблемы на работе, альбом с нашими детскими фотографиями.
Я спрашиваю его, что мне делать.
Я смотрю на коробку, будто ожидая от нее ответа. Мне полегчало, когда я выговорилась, пусть даже я говорила со старым куском картона. Коробка совсем истерлась, шнурок, которым она обвязана, истрепался на концах, но мне все равно кажется, что Дэнни меня слушает. Я рассказываю про Тию и, поколебавшись, про Марка. Мой голос надламывается. Когда Дэнни умер, Тия и Марк вытащили меня на берег. Они помогли мне прийти в себя и поддерживали каждый раз, когда я спотыкалась. А спотыкалась я часто. Очень.
Мне кажется, что я их потеряла, и это почти самое страшное, что случалось со мной после смерти Дэнни.
Я снова опускаю взгляд, и шнурок от ботинка сам падает мне в руку.