Отслеживала Элис и воскрешение Джека Пэрриша. Волны обвинений, окатывавшие его все выходные, отступили. Теперь он представал жертвой: невинный мальчик, едва не отданный на заклание клеветническими постами. Изменение погоды на море отразилось и в ведущих изданиях, публицисты которых уже подавали случай Джека как весьма поучительный – например, в аналитической статье в «Глоуб» историю называли наглядной иллюстрацией опасностей, что несут в себе соцсети.

А в довершение поползли слухи, что Кристофер Махун собирается признать себя виновным. Очевидно, обвинение смягчалось до непреднамеренного убийства. Слушания были назначены на пятницу. Общественность пребывала в уверенности, что к следующим выходным ужасная история закончится.

Тогда-то Элис и решила покинуть город. Каким бы роскошным ни являлся шведский стол «Хилтона», настало время двигать дальше. Она уедет и все забудет. Кишка у нее тонка для этого пригородного заповедника. Слишком многим приходится жертвовать. Подрезание неровных краев представляется самой уместной тактикой, пока не оказываешься гладким, скучным и мертвым, как прибрежная галька, и не приходит понимание, что именно из-за этих неровных краев ты и вылезаешь по утрам из постели.

Итак, курс на Нью-Йорк. На вечеринку она заявится поздновато, но она еще вполне ничего – по большей части. И теперь у нее будут деньги. Не все пятьдесят процентов, но Джефф, настроенный избавиться от нее раз и навсегда, выложит сумму вполне достаточную, чтобы хватило на обозримое будущее. И она наконец-то будет свободна от своих романтических иллюзий. Поискам безупречного мужчины положен конец. Потому что она уже нашла его – и только поглядите, к чему это ее привело.

Затем Элис получила сообщение от Мишеля. Как раз когда она собирала вещи. «Нужно поговорить». Она ответила, что пока еще в городе, и тот уведомил, что уже в пути. На какой-то момент женщина потешила себя надеждой, что Мишель хочет примирения. Любовь все победила. Но это был самообман. Ведь она разрушила человеку жизнь. Не будет никаких поцелуев и примирений.

Раздался негромкий стук в дверь, и вот он и у нее. Выглядел бывший любовник ужасно. Глаза красные, кожа бледная. Обычно безукоризненные волосы взлохмачены, обычно идеальная рубашка помята и заляпана кофе. Мишель избегал ее взгляда. Ей так хотелось обнять его, но она понимала, что это невозможно. Он сел на краешек огромной кровати. Элис пристроилась рядом. Два игрока разгромленной команды.

– Ты, конечно же, слышала, что он признает себя виновным.

– Да.

Женщина ждала, что он скажет дальше. А Мишель лишь таращился на их искривленные отражения в экране телевизора.