– Джоанн, как ты…
– Зачем ты звонил Ричарду в тот день? – выпаливаю я. – Когда он умер. Ты позвонил ему, а потом мне. Насчет Хлои.
Он прочищает горло.
– Хлоя связалась со мной по поводу завещания Ричарда. Хотела узнать, до сих пор ли она в списке наследников. И вписан ли туда новый ребенок.
– Она звонила не по поводу доли имущества своей матери? Которую должна была унаследовать в двадцать один?
– Вопросы об имуществе ее матери были улажены сразу после ее гибели, и все досталось Ричарду.
Кажется, меня сейчас вырвет прямо на дорогой кожаный диван Хелен.
Соломон продолжает:
– Я сказал Хлое спросить отца напрямую и даже не вспоминал об этом звонке, пока через несколько месяцев Ричард не сообщил мне, что она едет к вам.
– И она звонила тебе по поводу завещания в конце ноября?
– Да.
– И она знала об Эви?
– Да. Поэтому она и звонила.
Я вешаю трубку и начинаю думать. Эви родилась пятнадцатого ноября. Я абсолютно уверена, что до двадцать седьмого числа Ричард еще ничего Хлое не сказал. Мы еще больше недели обсуждали, как именно ей это преподнести. Я была удивлена, что она знает про Эви, когда написала Ричарду в феврале.
Ричард так ей и не сказал. Но если и был удивлен, что она в курсе, то виду не подал.
Но Хлоя знала, потому что видела нас за шесть недель до звонка Соломону по поводу наследства. Она видела, как мы выходили из детского магазина в Примроуз-Хилл. И Ричард тоже ее заметил. И даже не считая того, что это был магазин детских товаров, она не могла не заметить, что я жду ребенка. Я тогда была размером с дом. Она выждала шесть недель и позвонила юристу Ричарда.