3. Ричард Краус

На самое первое интервью я приехал в тюрьму вместе с Роном Валентайном на его шумной красной спортивной машине. На номерном знаке было написано «Защитник», но куда лучше подошла бы надпись «Чих-Чих-Бум-Бум»[26]. Приемная представляла собой мрачное помещение с односторонними окнами. Из ниоткуда вдруг раздается жутковатый голос, и вы попадаете в мир стали, плитки, решеток и шума.

Нам выделили закуток размером где-то полтора на три метра. Я давно понял, что если ты работаешь на стороне защиты, то на льготы рассчитывать не приходится. Судебным психиатрам, которые проводили освидетельствование заключенного для окружной прокуратуры, администрация предоставляла просторный тихий кабинет с кофе и удобными креслами. Мы же с Роном работали в бетонной коробке. Но Шоукросс, казалось, не возражал против этого. Думаю, он привык к тесноте и отсутствию комфорта. С верхнего яруса доносился невероятный шум, затруднявший проведение собеседований.

Едва он начал отвечать на мои вопросы, как я подумал: «Святые угодники, куда мы катимся?» Говорил он, похоже, откровенно, но то, что именно он говорил, в минимальной степени материала соответствовало устоявшимся поведенческим моделям. «Что же такое с этим парнем, черт возьми?» – спрашивал я себя.

Проводя судебно-психиатрическое освидетельствование, обычно я довольно быстро получаю представление о человеке на уровне ощущений. С Шоукроссом такого понимания у меня не возникло. Для оправдания убийств он привел целый перечень невразумительных причин: одна женщина его укусила, другая схватила его бумажник, третья назвала педиком, четвертая слишком громко говорила, пятая утверждала, что девственница…

«Боже мой, – подумал я, – и ты предлагаешь это в качестве оправдания убийства?» Он вел себя совсем не так, как я ожидал, не скрывал своих преступлений и нес сущую чепуху. Да, антисоциальные наклонности были налицо, но что еще? Он не напоминал ни одного социопата, которого я когда-либо видел.

4.

Психиатру не потребовалось много времени, чтобы понять: обычные симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) у Шоукросса практически отсутствуют. Краус заведовал психиатрическим отделением больницы в соседнем округе Канандейгуа и хорошо знал этот синдром: кошмары, дрожь, учащенное сердцебиение, злоупотребление психоактивными веществами, флешбэки, приступы паники, трудности с адаптацией. В отличие от жертв ПТСР, Шоукросс воспринимал свой военный опыт спокойно и с удовольствием пересказывал свои кровавые истории.

Конечно, некоторые из них звучали не вполне правдоподобно. Зачем, спрашивал себя Краус, ему понадобилось брать на себя роль мстителя джунглей? Чтобы поддержать свое слабое эго? Убедить себя в собственной значимости, в том, что он достоин жить? Что он заслужил право убивать? Намек на менее эгоцентричную мотивацию появился ближе к концу интервью.