– Хрустальный шар. Подруга дома, Франсес, – моя бывшая нанимательница, вообще-то, она сильно меня старше, – часто говорила, что в жизни лучше всего притворяться, будто у тебя есть хрустальный шар, и попробовать увидеть в нем, как все, что могло сложиться, сложилось. А все неудачи, о которых ты переживаешь, так и не случились. Сейчас ты не можешь быть уверен, что дела не пойдут на лад.

– Ты имеешь в виду надежду.

– Скорее движение вперед, шаг за шагом, день за днем. Пока не узнаешь точно, чему противостоишь. Эш…

– Да, Эви?

– Я не хочу, чтобы ты уезжал. – Она опустила глаза. Она избегала его взгляда. – Я люблю тебя.

Он не ожидал этого – не мог вообразить этих слов от нее, такой юной, решительной и гордой. Конечно, он тоже не хотел покидать ее. Но, как и лорд Баскин, он никогда бы не поставил любимую женщину в положение, когда ей пришлось говорить о вещах, о которых она говорить не могла. Его нужды никогда бы не переступили границы учтивости.

Но что важнее всего, он никогда бы не попросил любимую женщину стольким пожертвовать ради него. Его решение уехать во многом стояло на этом. Сложное решение в итоге сделает жизнь проще для них обоих. Оно оборвет контакт и заставит их перейти к «приличному», как любили говорить британцы. Ему просто было любить Эви – самую чистую, прямолинейную и храбрую девушку из когда-либо встреченных им. Но жизнь с ним будет без нужды трудной. Он не забыл, как ее толкнул и оскорбил незнакомец на улице после того, как Стюарт Уэсли вразвалочку удалился и Эш отпустил руку Эви – единственный раз, когда они по-настоящему коснулись друг друга. Как мог он подвергнуть ее подобным постоянным оскорблениям, когда ее жизнь и без того была трудной, особенно теперь?

– Эви…

Она покачала головой.

– Не надо. Пожалуйста.

– Эви, я не могу просить тебя об этом. Ты должна знать. Ты заслуживаешь самого лучшего. – Его голос надломился. – Но дать его тебе я не могу.

– Что-то я и сама могу добыть.

Она наконец подняла на него взгляд, и он увидел новый блеск решимости в ее глазах.

– Ты не представляешь, как будет тяжело, – настоял он. – Никто не может тебя подготовить. Я не могу – какие бы чувства ни испытывал – я просто… не могу.

– Ты не любишь меня.

– Вопрос не в этом. Даже любовь не справится с тем, как все будет ужасно – как люди будут вести себя с тобой… с нами.

– Меня никогда не волновали другие люди. Если уж на то пошло, стоило бы волноваться больше.

– Дело не только в тебе или мне. – Он заколебался. – Но это же будет происходить и с детьми.

От одного этого упоминания на ее глаза навернулись слезы. Эш начал суматошно искать носовой платок, чтобы одолжить ей – такое явное выражение эмоций разорвало его собственное сердце.