– Ты ведешь себя совсем как мистер Даттон.

– Что, прости? – ошарашенно спросил он.

Она кивнула, и по щекам покатились слезы.

– У тебя свои правила, и все должны им следовать. – Она вытерла глаза протянутым им платком. – Но как насчет того, чего хочу я? За что я готова сражаться?

Только сейчас Эш начал понимать, что, приняв за них двоих это решение, он таким образом лишал ее права голоса. Он подумал о Грейс и Вивьен, которыми всегда втайне восхищался и которых мужчины тоже удерживали от заслуженных любви и счастья. Как часто что-то случалось с женщинами – со многими людьми, на самом деле, – что удерживало их на тропе, не собственноручно выбранной, на тропе, не ведущей к истинному процветанию.

Когда Эви встала и спешно бросилась от стола, все еще плача, Эш осознал, что и он тоже держал ее на тропе, не выбранной ею. Делал то, что так ненавидел в собственной жизни. Это было своего рода практическое рабство, невозможность жить как хочешь. Чтобы все оставалось на своих местах, люди во власти нуждались в том, чтобы люди вроде него, Эви, Грейс и Вивьен также оставались на своих обозначенных местах. Эш знал, что, возвращаясь в Индию, он выглядит опустившим руки. Но это хотя бы казалось ему собственным выбором. Не злобные взгляды официантки или шепот оскорблений от других – все, что постоянно ставило его на место. На этом месте он не желал находиться. Но, важнее всего, он не мог представить, что подвергнет ужасу этого положения Эви.

Он переживал за нее с того самого ужасного момента в магазине, когда взбежал по лестнице из подвала, только чтобы увидеть, как она с красным заплаканным лицом выходит из кабинета мистера Даттона и идет прямо на второй этаж. Никто не пошел за ней – и он гадал, не было ли это сознательным решением других женщин, – а вскоре она снова спустилась по Via Dolorosa, прижимая к боку потрепанный кожаный портфель, крепко цепляясь за единственное драгоценное сокровище, которое во всем мире нашла она одна.

Он всегда будет помнить этот миг, победу, вырванную из рук поражения уникальной и решительной девушкой.

Что бы ни случилось, он всегда будет держаться за это воспоминание, более драгоценное, чем любая книга.

Глава сорок вторая

Глава сорок вторая

Правило № 7

Репутация магазина не должна ставиться под сомнение в беседе, публичной или нет

Аукцион готов был начаться.

Ярдли Синклер окинул взглядом главный зал на нижнем уровне «Сотбис», битком забитый потенциальными покупателями, заинтригованными зрителями и различными представителями прессы. Людей было столько, что из других комнат внизу пришлось принести дополнительные стулья. Ярдли был необычно нервозен за Эви Стоун и себя тоже, и он выискивал знакомые лица. На секунду ему показалось, что в заднем ряду он узнал знакомое лицо сердечком, но волосы были незнакомо обесцвечены, а головы рядом загораживали другие черты.