И снова Вивьен почувствовала, как смягчается. Ужасно тревожно, что этот момент совсем не казался прощанием. Даже прошлое показалось чем-то иным. Не ошибкой и не началом, но, возможно, прелюдией к чему-то намного более неожиданному.

– Редактор? – Новости ее удивительно обрадовали. – Но, Алек, это же идеально – ну конечно.

– Думаешь? Я рад. Беккету тоже так показалось.

– Беккету?

– Да. Он сказал, что я писать не могу хоть убей.

Вивьен пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться.

– Все нормально. – От Алека самого ускользнул смешок. – Оказалось, что он знаком с одним из директоров «Фабера» и представил меня. Или, возможно, он просто пытался избавиться от меня как от соперника в борьбе за тебя.

Вивьен скорчила рожу.

– Не переживай, Алек. Я отвергаю тебя исключительно по причине твоего характера.

Они снова засмеялись, не чувствуя дискомфорта – наконец коллеги, которыми должны были стать. Впервые за годы Вивьен чувствовала, что может доверять ему, и жалела, что не может рассказать ему об Эви и книге. Ведь это был не только ее секрет.

– Что ж, Алек, должна сказать, что горжусь тобой. Ты впервые не купил себе пропуск куда-то.

– Спасибо, Вив.

– Нет, я серьезно. Требуется немало, чтобы вот так все бросить и попробовать что-то новое.

Он покачал головой.

– У меня все сложится. Но я переживаю за тебя и Грейс. И бедняжку Эви.

– О, я что-нибудь соображу. Не волнуйся за меня.

– Все равно буду. Всегда.

Пока добавить было нечего. Пусть «Книгам Блумсбери» оставалось недолго, но была и надежда на возникновение на их месте чего-то нового. Каким бы оно ни оказалось, возникнуть оно могло, только полностью оборвав связи с прошлым. Возможно, по прошествии времени то же можно будет сказать и о ней с Алеком.

– Чем займешься теперь? – спросил он.

Она встала, держа в руке зеленую тетрадь на пружинке.