Но, пока ехали с Герасимовым в электричке, я решила, что еду только для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и успокоиться. Что я ни в коем случае не стану вмешиваться, уговаривать его или спасать.

Мысли были неприятные и болезненные, но при этом я чувствовала осознанность, словно выныривала из густого тумана.

Каждый человек делает свой выбор, и спасти того, кто не хочет быть спасен, невозможно.

Новостройки, пятиэтажки, сталинки, частные коттеджи и там же под боком ветхие, полуразрушенные деревянные домики. Странная эклектичность городка завораживала.

От вокзала проехали пару остановок на автобусе и немного прошли через дворы.

В доме, где жила Мила, находились три продуктовых магазина, мы купили энергетик Герасимову, чипсы и зеленый «Риттер Спорт» с фундуком. Шоколад съели не выходя из магазина, а чипсы оставили на обратную дорогу.

Когда мы только обсуждали эту поездку, Марков сказал, что вот так нагрянуть глупо и нужно продумать нормальный план, но времени на продумывание не было.

Ведь по телефону Мила разговаривать со мной не станет. К тому же я должна была видеть ее лицо, чтобы разглядеть обман. На то, что она сразу расскажет, что с Амелиным, я не надеялась, но приготовилась предложить ей деньги – единственное, что волновало ее по-настоящему.

Однако все получилось намного проще и неожиданнее, чем я думала.

Дверь нам открыла сорокалетняя похожая на казашку женщина.

– Здравствуйте, мы к Миле, – сказала я.

– Нет ее. – Женщина с неприязнью попыталась закрыть дверь.

– А когда будет?

– Вчера отсюда съехала насовсем. Сбежала. Куда – не знаю. Она мне за два месяца денег должна, тварь. И за мебель, и за зеркало – да много за что. Как я буду с хозяйкой расплачиваться?

– А вы не знаете, ее сын, Костя, приезжал сюда?

Женщина впилась в меня колким темным взглядом.

– Вы из СМИ? Полицейские сказали с вами не разговаривать.

– Нет, мы его друзья. – Я натянула улыбку. – Он пропал и уже неделю не появляется. А при чем тут полицейские?