Наши работодатели ничего не знают об угасании старика. Как его «помощник», я выполняю работу за него и за себя, а также терплю его выходки. Знаю, он жаловался, что мне не хватает «усердия», имея под этим в виду, что я не такой и поступаю не так, как он; а еще я остался жив, тогда как его сын умер. Когда Старика не станет, я «подам заявку» на его должность, и получу отказ, потому что мне не хватает статности и квалификации. И все мои труды ничего не будут значить. Я обещал Шарлотте позаботиться о нем, и я позабочусь, но своим я написал: когда придет время, пусть мне отдадут восточное крыло. Я не желаю Старику ничего плохого, но уж поскорее бы.

Возможно, вернувшись домой, я больше не стану заниматься добрыми делами, возможно, я просто буду глядеть на океан, стоя у дюн, как это сделала Шарлотта, когда мы, молодожены, вместе туда ездили. Мы могли бы остаться здесь жить, подумал я тогда, среди изобилия, вдали от ядовитого воздуха этого города; она подружилась бы с моими сестрами и жила бы в спокойствии, среди людей, которые о ней заботятся, она могла бы быть счастлива, ведь она всегда жаждала только простоты. Но я не стал об этом говорить, потому что она не хотела слушать. Так что я просто смотрел, как она стоит у дюн, глядя в даль на океан и словно думая: мир приходит и уходит, как и люди в нем, и события тоже, туда-сюда, туда-сюда, а мы остаемся, хотя и не по своей вине. И сбрасывала ногой песок с края, как бы говоря, что земля, на которой мы стоим, и не земля вовсе.

Я не мешал ей стоять, пинать песок и смотреть. Часть силы она черпала в одиночестве, еще часть – находясь рядом со мной. В конце концов второе вытеснило первое, потому что она слишком долго жила без любви, слишком долго ее заставляли стоять в одиночестве. Будь у нас время, я бы осторожно подтолкнул ее к тому, чтобы вернуть ей хоть немного одиночества, если бы она его вынесла, так как именно из него она черпала свою истинную сущность, которую я любил, и все то, что она создала и что мне дорого.

Я просматриваю все написанное ею. Я не могу уничтожить написанные ею слова. Страницы Эмили невменяемы, они показывают ее не с лучшей стороны, поэтому я сжег их вместе с писаниной ее брата. Я узнал, что Старик разрезает письма Шарлотты и раздает их по кусочкам всем желающим. Вряд ли он делает так ради денег, он просто хочет выступить в роли дающего, потому что они требуют, ее «поклонники», заваливая нас электронными письмами и звонками. Я вынес из его комнаты столько писем, сколько мог. Они будут храниться у меня, в целости и сохранности, пусть даже обо мне в них упомянуто дурное.